Сталь и пепел. На острие меча

— Задачи такие: поддержать огнем третью HBCT Sledgehammer. Парни генерала Шеллмана собираются брать этот городок с ходу. Чиканос собираются драться до последнего, но это их мечты. Всем известно, какие они вояки.

Роджер Логан в другое время, может, и усмехнулся бы, но сейчас ему, как и другим пилотам «Апачей», было не до смеха. По двум причинам. Во-первых, в армии США служило много мексиканцев, и большинство из них совсем не стремилось воевать за звездно-полосатый флаг против своих соплеменников. Вот в русских или арабов стрелять — пожалуйста, в своих — упаси бог.

Поэтому испаноязычные стали из армии тикать. Причем хорошо, если тихо и без оружия. Но бывали и противоположные случаи. Вот в Калифорния местная Национальная гвардия, наполовину укомплектованная чиканос, разбежалась, порой переходя к боевикам целыми ротами, убивая офицеров и сержантов. Потом из армии побежали афроамериканцы. Также с оружием и боеприпасами, присоединяясь к бандам черных и мулатов, действующим в крупных городах. Следом побежали белые. Что удивительно, не только солдаты и матросы, но — сержанты и даже офицеры. Бежали южане, пробираясь домой и вливаясь в отряды менитменов. Если в армии и в Корпусе морской пехоты еще удавалось держать дисциплину на должном уровне, то резерв и Национальная гвардия стремительно превращались в недисциплинированную, вооруженную и буйную толпу, склонную к грабежу и межрасовым столкновениям. Например, в той же Калифорнии по сигналу в части явилось менее трети резервистов. В Юте — половина, в Небраске — менее сорока процентов. Предпочитали отсиживаться дома, защищая свою семью, чем воевать у Басры, драться с русскими на Эльбе или ловить талибов. Военная полиция сбилась с ног, разыскивая уклонистов и дезертиров.

Будучи не глупым парнем, тем более с боевым опытом, Роджер понимал, что распад и коллапс с каждым днем конфликта будут усиливаться. Достаточно вспомнить Алабаму. Там беспорядки подавили в зародыше, но стоило HBCT Sledgehammer покинуть штат, как там тут же снова начались столкновения. Белые сражались против черных. Обе стороны применяли крупнокалиберное оружие, вплоть до минометов, позаимствованное с резервных складов.

Здесь, на границе с Мексикой, все было гораздо хуже. Чиканос учились воевать, и учились быстро. Теперь это были не шайки подростков, подсобных рабочих, недалеких мигрантов, куривших марихуану. Это была целая армия вкусивших крови отморозков, готовых убивать и умирать. Она постоянно усиливалась за счет дезертиров из числа US Army и мексиканских военных, сотнями бегущих под руку наркобаронов. Сопротивление стало возрастать с каждым днем, особенно на юге. Чувствовалась умелая рука, направляющая боевиков. Они стали хитрее и опаснее.

Что уровень боевиков заметно вырос, стало ясно еще по боям в Браунсвилле и Порт-Исабел, на нашей территории. Уже тогда третья пехотная дивизия понесла весьма чувствительные потери. Роджеру запомнился случай, который ему рассказал пехотный капитан, Джесс Мэрфи. Рота «Чарли» под командованием Мэрфи отправилась прочесать переулок от центральной улицы Браунсвилла, Бока Чука. По данным разведки, там были гражданские в нескольких машинах. Пехота туда сунулась, и Мэрфи четко услышал надрывный детский плач из ближайшего седана «Хендой» и увидел людей, откинувшихся на сиденьях. Выяснилось, что это пластиковые, искусно загримированные куклы, а машины — начиненные взрывчаткой с гвоздями и подшипниками мины-ловушки. Потом, после взрывов, на роту обрушился шквальный огонь с верхних этажей. Из пулеметов и автоматов. Если бы не звено «Апачей» Логана, рота «Чарли» там бы и осталось вместе с Мэрфи. Но вертолетчики их спасли, залив свинцом крыши и верхние этажи.

После боя капитан завалился к ним на базу с ящиком «Будвайзера» отблагодарить за спасение своей пехотной задницы. Познакомились, выпили.

Мэрфи смотрел на Логана во все глаза, когда узнал, что он тот самый герой, который больше недели пробирался к своим по русским тылам.

— И тебе сам Обайя руку жал?

— Жал. И «пурпурное сердце» — вот! — Роджер ткнул пальцем себя в грудь. — За ранение.

— Я там, на русском фронте, не был, — сказал Мэрфи. — В Ираке был, три срока. Но, думаю, здесь сложнее. Там хоть видно, кто — враг, кто — нет. Здесь всё по-другому. Вчера одна сеньорита, соска малолетняя лет пятнадцати, угробила пятерых из триста восемьдесят пятого батальона военной полиции.

— Это как?

— Прикинулась беженкой с грудничком. Подошла к «Хаммеру» и кинула ребенка внутрь машины. Это была замаскированная бомба. Машину разворотило, пятерых убило сразу. Один, говорят, выживет, но остаток дней будет питаться через трубочку. И ведь обычная с виду «кончита», таких сам десятками трахал…

— А малолетка?

— Ей не повезло. Не успела убежать, зацепило взрывной волной, когда встала, ее разрубило очередью из «Минигана». Когда подошел, она еще дышала.

Мэрфи глотнул пива и посмотрел в глаза Роджеру.

— Она прошептала перед смертью: «Ацтлан».

— Что за чушь — Ацтлан?

— Мифическое место происхождения ацтеков. Якобы именно из этого Атцлана они пришли в собственно Мексику.