Сталь и пепел. На острие меча

Димка едва не заорал от отчаяния. Потом он понял. Если он струсит, сначала убьют деда и ополченцев, потом еще кого-нибудь, потом отца с матерью, Лариску, всех его друзей, родных и близких. «Ты мужчина, Димка. А мужчину от „облака в штанах“ отличает ответственность. За семью, за жену, за детей, за страну, наконец», — всплыли в памяти слова деда.

Смахнув набегающие слезы, Димка присел на одно колено и, стиснув зубы, плавно, как учил дед, нажал на спусковой крючок, целя в крайнюю слева удаляющуюся фигуру.

Выстрел грохнул в ночном лесу оглушительно. Не глядя на предыдущую цель — знал, что попал, — Димка перенес огонь на остальных парашютистов, целясь по смутным, размытым контурам.

Он успел выстрелить еще дважды, прежде чем пуля из QBZ-95 попала ему в переносицу, отбросив на спину.

Федор Кузьмич Привалов сидел в спальном мешке, скрестив ноги и закрыв глаза. Он не спал, ждал, когда вернется внук. Горячая у него кровь, весь в бабку, царство ей небесное. И в мать тоже… Нет бы в деда пойти. Дед в глубине души жалел, что оскорбил и ударил внука на глазах у ополченцев. Димка хоть это и заслужил, но надо было наказать его без посторонних. По-семейному…

Конечно, малец скоро вернется. Такое уже не раз было. Вспылит, сбежит, возвращается. Тайгу он знает и любит — ничего с ним не случится…

Три хлестких, словно удары кнута, выстрела заставили его мгновенно вскочить и схватить свой «Тигр» с оптикой. Сердце болезненно кольнуло. Это же внуков карабин! Ни с чем другим его звук не спутаешь! Один за другим, как по команде, проснулись спящие ополченцы. Как-никак давно в тайгу на охоту ходят, слух отточенный. Сейчас болтать не надо, надо действовать.

Знаками и жестами, как немому, Привалов объяснил своему заместителю Рудичу и двум сержантам Петрову и Чунихину задачу. Согласно кивнув и разбившись на пары, когда один прикрывает другого, ополченцы двинулись в чащу, облаченные в лохматый охотничий камуфляж. Словно лешие из сказок… Двинулись на север, в сторону просеки, где стрелял Димкин карабин.

Еще через сорок минут радиостанция у коменданта района получила сигнал об обнаружении диверсионной группы численностью больше двадцати человек.

Начавшийся в лесу яростный бой переломили в пользу русских минометы внутренних войск, переброшенные на помощь ополченцам вместе с ротой «вованов» и засыпавшие обнаруженных китайцев градом 82-миллиметровых мин.

Китайцы вызвали свою артиллерию, и один из первых снарядов, выпущенный с китайской территории, угодил прямо в центр расположения диверсионной группы, убив наповал капитана Наня и еще трех бойцов. Нет, стрельба на предельной дальности — это пока еще большая проблема НОАК.

Поняв, что их постепенно окружают непонятные, невесть откуда взявшиеся, похожие на лохматых демонов люди, атаковавшие их на марше из чащи и остановившие продвижение, лейтенант Джианг Тун приказал прорываться, используя огонь собственной артиллерии как прикрытие.

Он уже успел повоевать, и внутреннее чутье подсказывало, что живьем их не выпустят. Уж очень эти лохматые демоны местность хорошо знают. Повиснут на хвосте, обойдут через болото и отрежут выход к границе. Надо прорываться сейчас.

Через двое суток обратно, на территорию Китая, вернулось четырнадцать грязных, измученных бойцов из элитного парашютно-разведывательного полка «Острый меч синего неба», впервые не выполнивших приказ и проваливших задание. Вел их раненный в плечо осколком русской мины лейтенант Тун. Его шатало, но он упрямо вел своих людей к спасению, обходя засады и минные поля, закрывшие все приграничье.

Ополченцы нашли Димку спустя три дня, когда вернулись после неудачной погони. Недалеко, менее чем в трехстах метрах от него, лежали двое непривычно рослых китайца, убитых выстрелами в голову. Но оплакивать Димку было некому. Его дед пропал, словно сквозь землю провалился во время погони за китайцами. Только новый командир отряда Илья Рудич знал, что Федор, увидев парашютистов и сразу поняв, что внука уже нет в живых, почернел лицом, обернулся к Рудичу и прошептал:

— Всех до одного положите. Всех.

Когда стало ясно, что китайцы прорываются на свою территорию и догнать их уже невозможно, Привалов исчез.

Генерал Ли Цун потребовал у своего порученца выяснить у выживших парашютистов подробности провального рейда. Остатки отряда вышли к своим, в расположение двадцать второй моторизованной бригады НОАК.

— Как отдохнут, утром потребуй полного отчета о проваленной спецоперации. Немедленно! — крикнул генерал, заставив порученца вздрогнуть.

Ли Цун нервничал. Из Генштаба и штаба ВВС уже давили, требовали ответа за очередной провал. Нужен был козел отпущения, который возьмет весь грех на себя. Больше миллиарда населения в державе, один мост некому взорвать! Кретины.

Через пару минут обитая кожей дверь в кабинет тихонько отворилась, и в нее ужом, абсолютно неслышно, прошмыгнул упитанный порученец. Туп как пробка, но зато надежен.

— Товарищ Цун… Я связался со штабом двадцать второй бригады. И там…

— Да что «там»? Не мямли, сын древесной жабы! — повысил голос генерал.

— Они погибли, товарищ генерал.