Сталь и песок (СИ)

– Да ничего не сопрут, ты главное хлебалом не щелкай, – давая пинка, очередному свежепойманному карманнику, ответил Косяк. – Вполне милый городок, это ты просто со своей "виртуалкой" да железками совсем одичал. Почаще в город нужно выбираться.

– О!, – уткнувшись в спину Дыбы, Косяк потер ушибленный нос, – кажись, пришли.

Остановившийся напротив входной двери, сильно смахивающей на широкие шлюзовые ворота, Дыба ожидающе смотрел на Косяка.

На что Косяк ехидно ответил:

– Чего смотришь? Вон же панель, нажимай – и дверка откроется.

Над входом висела ярко освещенная вывеска, явно бывшая в прошлой жизни секцией танковой бронеплиты. Вывеску рассекала рваная дыра проделанная попаданием явно не из мелкого калибра, а ниже, лазером было выплавлено: "Посторонним вход… – не рекомендован". Справа, тусклой подсветкой выделялась панель стандартного терминала. Нажав кнопку вызова, троица принялась ждать открытия дверей.

– Слушай, Косяк, а чего у них тут все такое "казенное"? – спросил Дыба, оглядывая соседние кабачки, резко отличавшиеся постоянно открывающимися и закрывающимися створками, в которые входили и выходили люди.

– Да хозяин бывший наемник. Контракт вышел, но что-то там со сроком освобождения, – перемигиваясь с мимо проходившими девицами, ответил Косяк. – В общем, решил здесь остаться, вот и открыл кабачок для нас.

– Для нас?

– Да… именно для тебя. Все бросил и сказал… – забыв о девицах, Косяк начал ерничать, – вот исключительно для классного парня Дыбы открою я кабачок. Будем дарить друг другу гири, а нажравшись – разучивать бравые марши и цитировать устав…

– Ща в репу дам! – предупредил Дыба.

Косяк наигранно обиделся:

– Ага, чуть что – так сразу в репу, а как про жисть спросить, так Косяк!… Уйду я от вас, в публичный дом, буду там нравственность преподавать!

– Да ладно заливать-то – нравственность! Я удивляюсь, как с таким количеством спирта в организме к тебе еще пристает всякая венерическая зараза, – улыбающийся добрым оскалом Дыба представал зрелищем не для слабонервных. – Я же ласково пока спрашиваю.

– Ласково!? Ну это же меняет дело, ласку я люблю, – делано испугавшись, Косяк подобострастно начал отвечать. – Ну так, о чем я… а… О великий и Ужасный Дыба, это давняя история началась еще… когда люди толпой мамонтов валили.

Прервала увлекательный рассказ разошедшегося Косяка входная дверь, с тихим шелестом втянувшаяся в стену. Рассмеявшийся Дыба дотянулся до Косяка, притянув того под мышку, сказал:

– Вот что мне нравиться в людях, так это мелкий подхалимаж!

– Какой подхалимаж!?!? – делано возмущаясь, Косяк пытался вырваться. – Кристальная правда, о Великий и Уж… точно великий… я даже бы сказал здоровый… собака, попался. Вот только освобожусь и тебя завалю, как того мамонта. Чем больше танк, тем проще в него попадать… Череп, давай сюда ракетный комплекс, я поймал… отличную мишень!

– Скорее, она тебя за уши держит… – Череп натужился, пытаясь пропихнуть друзей в раскрытые двери. – Ладно, пошли, а то столько штрафных я не выпью.

Помещение производило впечатление. Кабачок частично освещался за счет стеллажей заставленных разнообразными по форме и содержанию бутылками. На стенах подсвечивались голограммы, изображавшие людей и технику из славного боевого прошлого хозяина заведения. В глубине от прохода находился помост, по периметру которого плясали лучи света. Упираясь косматыми лучами в мозаичный потолок, разбегались по залу блики радуги, успевая выхватывать медленно танцующих девушек в диковинных расцветках случайного совпадения цветных зайчиков.

Расположенные вокруг сцены столики были наполовину заполнены посетителями, тем или иным способом связанными с Наемным Батальоном.

Необычной для такого рода заведений была стойка бармена, формой напоминающая лобовую часть танковой башни, за которой и расселись человек двадцать курсантов. При виде новоприбывших раздался дружный рев приветствия, как видно компания уже успела "расслабиться" не с одной бутылкой.

Героям освободили почетные места в центре и выставили "штрафные". После такого радушного приема, да еще и по замечательному поводу, веселье разгорелось с новой силой. Начиналось все благородно и чинно – с тостами и пожеланиями. Но неумолим не гласный закон Архимеда – "количество выпитого равно количеству произносимых глупостей"… Речи становились все более лаконичными, а желания перестали ограничиваться тарой. Чаще глаза останавливались на изгибающихся в танце фигурах девушек. Все настойчивее становилось желание коллективного признания танцовщицам в платонической любви и не только, но местные охранники грозным видом и хмурыми взглядами дали понять, что тут никакой любви нет. По крайней мере в стенах этого кабачка ее точно не будет.

* * *