Сталь и шелк. Акт второй

– Ой, ну не надо этих песен.  Каждую сволочь можно оправдать тяжелым детством – в детском саду игрушки забирали, старший братец гнобил-избивал, папочка любимого щенка пристрелил... Но не каждый, повзрослев, сам идет других мучать. По-настоящему сильный человек человеком останется, а не превратится в чудовище. Даже если рос он в окружении дерьма - на него не повлияет прогнившее общество и плохие гены.

– И много ты таких встречала? – я еще никогда не слышала в голосе Эйнара столько злости. Бесился от моего отношения к его дружку? Правильно. Много лучше, чем эти самопожирания, что скрывались за маской шута.

– Не обо мне речь, Эйнар. И не о Фрино. Плевать мне на него, пока держится вдали от меня и Яны. А на тебя – не плевать. В одном доме живем все-таки. Ты можешь сколько угодно Фрино обелять, а себя очернять, но может все же не стоит так себя переоценивать? Может ты и подтолкнул, ускорил события, но твой друг не из-за тебя пострадал - он получил по заслугам. Схватить меня, затащить в подвал, сломать ногу, держать, как беспомощную куклу, клеймо на щеку поставить и обещать с безумным видом много-много боли – его решение. И потерянный глаз – последствия только его решений, а не того, что тебе захотелась нам двоим типа как помочь, плюя на цену и этику... – я перевела дыхание. – Но лучше, конечно, ты так больше не делай. Лучше поднатужься и в следующий раз наставляй друзей на путь истинный как-то более... прямолинейно. Простым и мудрым разговором там. Не смотри на тех, кто тебе правда дорог, как на кукол, с которыми можно развлечься.

Эйнар лишь неверяще покачал головой, смотрел на меня так пристально, будто не в силах понять и поверить.

– Ты так просто готова закрыть глаза на то, что из-за меня ты постра...

– Не из-за тебя. Сколько раз повторять... Да и... план твой в принципе сработал  –   магия моя вернулась и я стала сильнее, и если тебе так хочется быть к этому причастным, – я обреченно вздохнула, – да ради бога. Только не строй из себя скрытого управленца всем и вся.

Эйнар вдруг мягко рассмеялся, и я почувствовала такую нежность – его нежность, благодарность ко мне  –  что испугалась.

– Прекрати... – я выдавила из себя и сама отпустила его руку. Камень с тихим стуком ударился о стол.

– Прости, – Эйнар ласково улыбнулся, задумчиво полюбовался отпечатками моих пальцев на своей ладони. – Это не то, что я могу контролировать... То есть могу, но сейчас было сложно удержаться... Спасибо, Абигейл.

От чужого имени я чуть не вздрогнула. Стало гадко – он ведь не видит меня, и не сможет увидеть и понять до конца. Он раскрыл передо мной душу – но я не могу, не имею права поделиться нашей общей с Эби тайной. Слишком опасно.

– Я, конечно, не считаю что ты права, – о том, что недавно Эйнара колотило от потока искренности, говорила лишь бледность на щеках и блеск в глазах. Как же он все-таки умеет держать лицо...

Я тоже умею. Ведь была на вид почти спокойна, когда на самом деле хотелось свернуться калачиком и зареветь.

– Может ты и сама не считаешь, что была сейчас права, а решила купить меня потрохами своим пониманием... И знай – у тебя это получилось. Но я ведь не изменюсь, чтобы не чувствовал...

– Потому, что тебе слишком нравится считать, что в твоих руках – незримая власть над  чужими душами. Властелин за маской шута, – пафосно сказала я и понимающе усмехнулась. Мы оба фыркнули – но шутка словно полоснула ножом по сердцу. Ну вот, я теперь много о богатом внутреннем мире Эйнара знаю, но легче не стало – стало сложней. Мне бы его ненавидеть – я ведь не переношу, когда кто-то лишает меня свободы... Но он и не лишал… это совсем другое дело.

Мне так хотелось безрассудно рассказать ему о настоящих причинах моего изменения в ту неделю, но я спросила другое:

– Юз ты тоже.. подтолкнул? Чтобы сделать меня лучше – ответственней там и хитрее.

– Разумеется, – Эйнар гордо задрал подбородок, но вдруг передумал паясничать.  Наклонился ко мне вплотную, жадно вглядываясь в лицо, так, что я на миг подумала, будто он хочет меня поцеловать... но он всего лишь сказал:

– Я ненавижу магические клятвы и бесят меня те, кто ими разбрасываются – все слишком изменчиво, и то, что должно было спасать, в следующую секунду уже может погубить. Я могу только пообещать не играть с тобой. Никаких тайных направлений и манипуляций... – он куснул свой пирсинг на губе. – Разве что в крайнем случае... самом-самом крайнем случае.

Я умилилась, не удержалась – и разрушила его небрежный пучок, провела рукой по волосам – мягкие. Эйнар блаженно зажмурился – кажется, у кого-то голова – чувствительная  зона.

Я глажу, как любимого песика, убийцу, манипулятора и первоклассного лицемера. Я знаю, сколько расчетливости и отстраненного любопытства в его искренности и шутливой нежности. Что он делает все, чтобы я делала то, что хочется ему. Но знаю  –    он добр. Добрее многих. Он предан друзьям и не приемлет убийство – ведь сам знает, что это такое... Эйнар почти хороший. Он, прохвост, нравится мне.

Просто у каждого свои недостатки.