Читаем Сталь и сплавы полностью

- Ива2нов на страницах журнала "Плейбой" обрушился на Думбадзе с резкой критикой. Он убедительно доказал, что полное отсутствие текста совершенно противоречит идеям эволюционизма. А именно, - краем глаза Сердюк заметил, что прыщавый слегка кивает его словам, словно знает, что он скажет дальше, чистый лист он сравнил не с точкой - ключевым понятием эволюционизма, а с плоскостью, на которой содержится бесконечное множество линий и точек. Короткий текст задает направление работе воображения, он ставит некоторые рамки, необходимые в любой человеческой деятельности. Так ученый ограничивается какой-то конкретной областью знаний - физикой, химией, биологией, - футболист получает определенное место на поле, а солдат стройбата роет траншею от забора и до обеда. Чистый лист никаких рамок не ставит, следовательно, он в принципе не способен побуждать к какой бы то ни было умственной деятельности. "Этой книге, - писал Ива2нов, - не найдется места даже в деревенском сортире, так как истинное наслаждение человеку может доставить только сознание того, что только что прочитанные слова через мгновение будут безнадежно замараны". После этой статьи Думбадзе покончил жизнь самоубийством, а Ива2нов отсидел два года в тюрьме, что лишний раз доказывает огромную силу слов этого человека. Недаром несколько впечатлительных студентов Литературного института считали его новым воплощением Иисуса и Будды одновременно.

Сердюк перевел дух. Девочки сосредоточенно писали. Прыщавый тер подбородок.

- Так же Ива2нов не признал и концентрированного интеллектуализма. Это течение, которое в учебниках обычно считают примыкающим к эволюционизму, на самом деле является практически полной его противоположностью. Причем стоит отметить, что во многом это связано с ошибкой самого Ива2нова, который в своей первой книге неосторожно сказал, что любой короткий текст является узловой точкой. Между тем это не так. Приведу в пример произведение господина Худойбердыева, профессора Казанского университета.

Сердюк снова подошел к доске и написал на ней следующее:

"Со мной в палате лежал известный ученый-востоковед. С ним случилась ужасная беда: он попытался перевести на арабский язык словосочетание "нежелательная беременность" и в результате повредился рассудком".

Положив мел, Сердюк отряхнул руки, сел и продолжил:

- Эта миниатюра своим зарядом так же отличается от миниатюр Ива2нова, как протон отличается от электрона. Худойбердыев старается в минимуме слов заключить мощный интеллектуальный посыл. Однако он открывает пространство для работы ума, но не воображения. В этом тексте нет эволюционных линий, если отбросить дешевые спекуляции по поводу героя, от лица которого ведется повествование. Конечно, можно пофантазировать на тему, как он попал в больницу, но совершенно ясно, что, создавая этот текст, Худойбердыев вовсе не подразумевал подобную трактовку. Различия между концентрированным интеллектуализмом и эволюционизмом подробно рассмотрены Ива2новым в статье "Интеллект и смерть воображения", опубликованной в журнале "Пентхауз".

Сердюк посмотрел на часы.

- Переходим к завершающей части лекции, - сказал он. Сердюк всегда отпускал студентов за пятнадцать минут до конца пары. Этой взяткой он рассчитывал купить несколько лишних пар глаз на следующих занятиях, и, хотя уже давно было ясно, что расчет не оправдался, Сердюк оставался верен традиции. - После трех лет упорного труда Ива2нов выпускает вторую и последнюю свою миниатюру.

Встав со стула и подойдя к доске, Сердюк написал на ней следующее:

"Над раковинами висело объявление:

"Строго!!!

Запрещается мыть ноги!!!

Штраф - 50 рублей".

Петр вздохнул и стал расшнуровывать ботинок".

- Особую ценность этой работе придает тот факт, что после смерти Ива2нова были найдены и расшифрованы черновики. Так, в первом варианте было указано "над облезлыми раковинами". Еще один вариант включал в себя другую конкретизацию: "стал расшнуровывать левый ботинок". Потом все прилагательные из текста были убраны. На полях Ива2нов сделал короткие замечания по поводу прилагательных и наречий в художественной литературе. Он назвал их убийцами воображения и умственными депрессантами. Такой был это человек - решительный и непримиримый.

Прыщавый усмехнулся. Сердюк внимательно посмотрел ему в глаза. Прыщавый взгляда не отвел. "Сука", - подумал Сердюк. Что подумал прыщавый, было неясно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза