Сталь Императора

Получив разрешение, император присел на краешек стула и тихо скомандовал: «А теперь, сударыни, все, кто хочет помочь — бегом ко мне!»

Радостно взвизгнув, девчонки, довольные оказанным вниманием и тем, что можно, наконец, подвигаться, рванулись к монарху и живо забрались на колени, победно оглядывая библиотеку с новой позиции. Малышку, сползающую осторожно и кряхтя с высокого кресла, император подхватил на руки и усадил на плечи. Теперь он выглядел, как новогодняя ёлка, обвешанная живыми игрушками, копошащимися и усаживающимися поудобнее.

— Где ты был так долго? — требовательно спросила средняя — Татьяна.

— О! Это длинная история, — сделал большие глаза император, — устраивайтесь, я расскажу вам всё по порядку…

Только после этого он обратил внимание на остальных присутствующих в библиотеке репортеров, с восторгом разглядывающих приватную сцену из царской домашней жизни. — Прошу присаживаться поближе, — показал рукой император на свободные места за столом, — история может оказаться занятной не только для маленьких девочек.

Учтиво подождав, когда вдовствующая императрица первой займёт свое место, журналисты с удовольствием обступили стол, с интересом ожидая продолжения.

— Иван Дмитриевич, — поискав глазами статс-секретаря, негромко позвал император, — будьте добры, положите на стол подаренную мне карту и распорядитесь насчет чего-нибудь горячего с вареньем и конфетами.

Когда просьба была исполнена, перед присутствующими предстало изображение Европы, где каждой стране соответствовал человечек, олицетворяющий по замыслу художника ее состояние и отношение к соседям. Место России занимал бородатый косматый мужик с окровавленным ножом. К его волосатой руке была привязана молодая рыдающая девушка.

— Папа, кто это? — маленький детский пальчик княжны Ольги упёрся в дикаря с кинжалом.

— А это, Ваше Высочество, так меня изображают художники в других странах, да и всех присутствующих тоже…

— Но это же неправда! — щеки девочки залил яркий румянец.

— Ты так считаешь? — театрально удивился император. — Но они ведь уверены: всё, что нарисовано — так и есть. И как нам теперь быть?

— Надо им рассказать, что ты не такой! Что ты не будешь размахивать ножом и связывать несчастную девушку!

— Хорошо, — кивнул император, — давай попробуем сделать это вместе. Я пока расскажу где я был и что делал, а вы возьмите карандаши и нарисуйте другую карту, где будет только правда и ничего, кроме правды. Господа, — обратился он уже к журналистам, — задавайте вопросы.

— Ваше Императорское Величество, — первым уже привычно взял слово Суворин, — а может быть, мы отложим наш разговор на более подходящее время, когда Вы не будете заняты своей семьей?

— Уважаемый Алексей Сергеевич, — грустно улыбнулся император, — как вы думаете, почему слова «монарх» и «монах» отличает всего одна буква? Да потому что эти два понятия почти тождественны. Монарх и монах не принадлежат себе. И для того, и для другого семья — самая большая, почти всегда недоступная роскошь. Мы, конечно, можем отложить нашу встречу, но это значит, что до ваших читателей не дойдут мои слова. При отсутствии информации, её место займут слухи. А слухи никогда не бывают положительными — это их особенность. Теперь скажите, пожалуйста, имею ли я право в свете последних событий что-либо откладывать?

Суворин наклонил голову в знак согласия и опустился на свое место. Обведя глазами напряженные взгляды, направленные на него, император решил взять инициативу в свои руки.

— Первое и главное — лица, виновные в гибели людей в воскресенье должны быть наказаны. В первую очередь это относится к организаторам беспорядков. В данном вопросе у полиции серьезные трудности, потому что предварительное расследование указывает — в Петербурге только нажимали курок, а заряжали оружие и нацеливали его за пределами страны. Будет очень прискорбно, если в эту грязную игру втянуты правительства Англии, Франции и Германии, — император сделал паузу, особо подчеркнув следующие слова — Мы очень надеемся, что этого не произойдёт и наши подозрения об участии в заговоре Парижа, Берлина и Лондона не подтвердятся. Однако, как говорят в народе, надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему, поэтому некоторые распоряжения, — император задумался, подбирая нужные слова, — по корректировке нашего внешнеполитического курса будут сделаны немедленно.

— Как Вы прокомментируете заявления специалистов из берлинской клиники «Шаритэ» о Вашем душевном недуге, — как будто с вызовом, произнес редактор газеты «Россия» Александр Амфитеатров.

— Очень серьезно, — глядя прямо в глаза журналисту, ответил, не улыбаясь, император, — я же не могу сам объективно оценить свое состояние. Какой же сумасшедший признается, что он психически нездоров? По этой причине в настоящее время со мной рядом находятся лучшие доктора страны. Один из них присутствует на нашей встрече. Прошу любить и жаловать.

Больше похожий на священника, чем на врача, Владимир Михайлович Бехтерев чуть привстал, обозначая свое местоположение, не отрываясь от свежесделанных записей.