Сталь Императора

Получив разрешение, император присел на краешек стула и тихо скомандовал: «А теперь, сударыни, все, кто хочет помочь – бегом ко мне!»

Радостно взвизгнув, девчонки, довольные оказанным вниманием и тем, что можно, наконец, подвигаться, рванулись к монарху и живо забрались на колени, победно оглядывая библиотеку с новой позиции. Малышку, сползающую осторожно и кряхтя с высокого кресла, император подхватил на руки и усадил на плечи. Теперь он выглядел, как новогодняя ёлка, обвешанная живыми игрушками, копошащимися и усаживающимися поудобнее.

– Где ты был так долго? – требовательно спросила средняя – Татьяна.

– О! Это длинная история, – сделал большие глаза император, – устраивайтесь, я расскажу вам всё по порядку…

Только после этого он обратил внимание на остальных присутствующих в библиотеке репортеров, с восторгом разглядывающих приватную сцену из царской домашней жизни. – Прошу присаживаться поближе, – показал рукой император на свободные места за столом, – история может оказаться занятной не только для маленьких девочек.

Учтиво подождав, когда вдовствующая императрица первой займёт свое место, журналисты с удовольствием обступили стол, с интересом ожидая продолжения.

– Иван Дмитриевич, – поискав глазами статс-секретаря, негромко позвал император, – будьте добры, положите на стол подаренную мне карту и распорядитесь насчет чего-нибудь горячего с вареньем и конфетами.

Когда просьба была исполнена, перед присутствующими предстало изображение Европы, где каждой стране соответствовал человечек, олицетворяющий по замыслу художника ее состояние и отношение к соседям. Место России занимал бородатый косматый мужик с окровавленным ножом. К его волосатой руке была привязана молодая рыдающая девушка.

– Папа, кто это? – маленький детский пальчик княжны Ольги упёрся в дикаря с кинжалом.

– А это, Ваше Высочество, так меня изображают художники в других странах, да и всех присутствующих тоже…

– Но это же неправда! – щеки девочки залил яркий румянец.

– Ты так считаешь? – театрально удивился император. – Но они ведь уверены: всё, что нарисовано – так и есть. И как нам теперь быть?

– Надо им рассказать, что ты не такой! Что ты не будешь размахивать ножом и связывать несчастную девушку!

– Хорошо, – кивнул император, – давай попробуем сделать это вместе. Я пока расскажу где я был и что делал, а вы возьмите карандаши и нарисуйте другую карту, где будет только правда и ничего, кроме правды. Господа, – обратился он уже к журналистам, – задавайте вопросы.

– Ваше Императорское Величество, – первым уже привычно взял слово Суворин, – а может быть, мы отложим наш разговор на более подходящее время, когда Вы не будете заняты своей семьей?

– Уважаемый Алексей Сергеевич, – грустно улыбнулся император, – как вы думаете, почему слова «монарх» и «монах» отличает всего одна буква? Да потому что эти два понятия почти тождественны. Монарх и монах не принадлежат себе. И для того, и для другого семья – самая большая, почти всегда недоступная роскошь. Мы, конечно, можем отложить нашу встречу, но это значит, что до ваших читателей не дойдут мои слова. При отсутствии информации, её место займут слухи. А слухи никогда не бывают положительными – это их особенность. Теперь скажите, пожалуйста, имею ли я право в свете последних событий что-либо откладывать?

Суворин наклонил голову в знак согласия и опустился на свое место. Обведя глазами напряженные взгляды, направленные на него, император решил взять инициативу в свои руки.

– Первое и главное – лица, виновные в гибели людей в воскресенье должны быть наказаны. В первую очередь это относится к организаторам беспорядков. В данном вопросе у полиции серьезные трудности, потому что предварительное расследование указывает – в Петербурге только нажимали курок, а заряжали оружие и нацеливали его за пределами страны. Будет очень прискорбно, если в эту грязную игру втянуты правительства Англии, Франции и Германии, – император сделал паузу, особо подчеркнув следующие слова – Мы очень надеемся, что этого не произойдёт и наши подозрения об участии в заговоре Парижа, Берлина и Лондона не подтвердятся. Однако, как говорят в народе, надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему, поэтому некоторые распоряжения, – император задумался, подбирая нужные слова, – по корректировке нашего внешнеполитического курса будут сделаны немедленно.

– Как Вы прокомментируете заявления специалистов из берлинской клиники «Шаритэ» о Вашем душевном недуге, – как будто с вызовом, произнес редактор газеты «Россия» Александр Амфитеатров.

– Очень серьезно, – глядя прямо в глаза журналисту, ответил, не улыбаясь, император, – я же не могу сам объективно оценить свое состояние. Какой же сумасшедший признается, что он психически нездоров? По этой причине в настоящее время со мной рядом находятся лучшие доктора страны. Один из них присутствует на нашей встрече. Прошу любить и жаловать.

Больше похожий на священника, чем на врача, Владимир Михайлович Бехтерев чуть привстал, обозначая свое местоположение, не отрываясь от свежесделанных записей.