Сталь остается

Бросая по сторонам опасливые взгляды, сжимая отполированные пальцами рукояти оружия, императорские посыльные медленно, шаг за шагом, вошли в тень, отбрасываемую громадным корпусом, и остановились у поддерживающих корабль опор, в доброй дюжине шагов от люка. Сбившись в кучку, они старались не наступить по неосторожности на сброшенные с судна щупы, лежавшие в пыли, будто оставленные за ненадобностью кнуты. Кто знает, а вдруг такое вот щупальце, даже если оно и пребывало многие годы в неподвижности, оживет, изогнется, защелкает, схватит забывшего об осторожности за ногу, оторвет от земли да как начнет швырять туда-сюда или колотить о грязный железный бок корабля?

— Сифилитический сын грязной, верблюдом поротой суки!

Даже сопровождавший последнее слово металлический грохот не смог заглушить его полностью. Посыльные дрогнули. Кое-кто не выдержал. Кое-где блеснула обнаженная сталь. И тут же, не успело стихнуть эхо падения, не успел никто сделать и шагу, голос загремел снова — злой, громкий, вновь сопровождаемый громыханием и прочими шумами загадочного конфликта, бушующего в недрах корабля. Посыльные замерли. На их лицах выступили капельки пота — солнце жарило, приближаясь к зениту, — но по ребрам пробегали стылые пальцы ходивших по городу жутких слухов.

— Уж не экзорсизм ли? — спросил кто-то.

— Нет, кринзанз, — ответил его более прагматичный товарищ. — Совсем сбрендила.

Третий посыльный осторожно прокашлялся.

— Э… госпожа Аркет…

— …сучье отродье… беспородная тварь…

— Госпожа Аркет?! — прокричал посыльный во весь голос. — Вас требует к себе император!

Ругательства, сыпавшиеся из чрева древнего великана, прекратились. Металлическая какофония стихла. Несколько долгих мгновений из открытого люка изливалась лишь тишина, не менее тревожная, чем недавний шум. Затем послышался глуховатый голос Аркет:

— Кто еще там?

— Из дворца. Вас вызывает император.

Неясное бормотание. Стук, как от падения чего-то металлического. Царапанье. Немного погодя из люка появилась черная голова с туго заплетенными, но пребывающими в беспорядке волосами. Увидев посыльных, женщина улыбнулась им сверху. Пожалуй, чересчур широко.

— Ладно. На сегодня, пожалуй, достаточно.

К тому времени как они вернулись во дворец, крин уже взял свое. Император ожидал в Доверительной палате, что не укрылось от внимания придворных, отправленных встречать Аркет. Она заметила, как они переглянулись. Доверительной палатой назывался деревянный плот с шелковым тентом, стоявший на якоре посередине защищенного со всех сторон озера. Журчание сбегавшей по рельефным мраморным стенам воды исключало возможность подслушивания, а само озеро населяли специально завезенные осьминоги, питавшиеся осужденными преступниками. Все, что говорилось в палате, предназначалось либо для особ, пользовавшихся особым доверием владыки, либо для тех, кто уже не возвращался с островка. А поскольку времена царили смутные, то и четкой границы между двумя этими группами не существовало.

Сопровождавшие Аркет придворные опасливо всматривались в волнующуюся воду, но рассмотреть что-либо не представлялось возможным из-за постоянной зыби. Дрожащее темное пятно могло быть как осьминогом, так и обычным камнем, щупальцем или крупной водорослью. Выражение на лицах придворных то и дело менялось, отражая волнение и неуверенность, и со стороны могло показаться, что они страдают от кишечного расстройства, а зыбкий, бледный свет лишь усиливал впечатление нездоровья. Впрочем, сама Аркет наблюдала за их терзаниями с тем равнодушием, достичь которого помогает добрая трубка дурмана.

Зато лицо раба, перевозившего их на остров, выражало эмоций не больше, чем камень. Он знал, что без него не обойтись, что императора еще нужно доставить на берег, да и в любом случае был глух и нем — то ли от рождения, то ли по воле людей, — благодаря чему его и отобрали на эту должность. Ни подслушать, ни выдать секрет он не мог.

Доплыли. Коракл мягко ткнулся в резной край плота. Раб, ухватившись за опору, подтянул лодчонку и удерживал ее, пока придворные с явным облегчением сходили на плот. Аркет была последней. Сходя, она кивнула в знак благодарности — по давней кириатской привычке. Раб как будто и не заметил. Она скорчила гримасу и последовала за придворными через лабиринт свисающих сверху занавесей.

Император ждал в роскошной палате. Аркет преклонила колено.

— Мой господин.

Его величество Джирал Химран II, сын Акала Химрана, называвшийся Великим, а после восшествия на трон еще и хранителем Ихелтета, старшиной Семи племен, главным пророком, главнокомандующим имперскими силами, Покровителем морей и законным повелителем всех земель, не сразу оторвался от распростертой перед ним молодой женщины.

— Аркет, — пробормотал он, поглядывая на сосок, который пощипывал двумя пальцами, большим и указательным. — Я жду тебя уже два часа.

— Да, мой господин. — Извиняться она не стала.