Сталь от крови пьяна (СИ)

Вдруг со стороны псарни послышался оглушительный лай и рык. Кристина невольно отпрянула, хотя, кажется, ни одна борзая не сорвалась с цепи и не выскочила, ослеплённая яростью, во внутренний двор. Однако Кристина всё равно нервно оглянулась, но никого, кроме выбежавшего прямо ей под ноги взъерошенного серого котёнка, не обнаружила. Наверняка борзые лаяли на него — он, возможно, как-то пробрался на псарню, привлечённый запахом мяса, которым кормили собак, но получил ожидаемый от ворот поворот. Теперь он метался по двору, натыкаясь то на одного человека, то на другого, и наконец прибился к Кристине, решивший, что именно она сможет ему помочь.

Кристина рассмеялась и наклонилась, чтобы погладить котёнка и взять на руки.

— Иди сюда, малыш, — протянула она. — Ты чего это тут устроил, а? Нам и без тебя хлопот хватает.

— Миледи, он может вас поцарапать или блох напустит, — заметил подошедший к ней сзади господин Гленн.

— Ой, у него кровь… — Кристина вздрогнула и едва не выронила котёнка, но тот вцепился коготочками в рукава её платья и так отчаянно замяукал, что она невольно сильнее прижала его к себе. — Видимо, лапку поранил, надо отнести его к лекарю!

Господин Гленн усмехнулся.

— Не думаю, что лекарь будет возиться с котом, — заявил он, стукнув по мостовой своей тростью.

Кристина лишь закатила глаза.

В итоге с котом ей помогли служанки. Сначала они вымыли его в тёплой воде; кот при этом орал, брыкался и царапался, и вода брызгала в разные стороны, но Кристина смеялась, а женщины снисходительно улыбались: порезы от кошачьих когтей — далеко не самое страшное, что могло с ними произойти. Потом высушили его серую шёрстку, вычесали блох частым гребнем, и тут одна из служанок вспомнила:

— Точно так же своему мальчонке вшей вычёсывала! Где вы его нашли такого?

— Он откуда-то со стороны псарни выбежал во внутренний двор, — пожала плечами Кристина.

— Так, может, это кухонная кошка окотилась…

— Вы, мледи, ежели хотите его себе оставить — то почаще с ним такое делайте, — посоветовала Кристине другая служанка, постарше. — Блох с первого раза не выведешь, а он заодно и к купанию привыкнет, царапаться потом не будет.

— Мне лекарь обещал сделать настойку из полыни, пижмы и лаванды, — кивнула Кристина. — Говорит, что эта смесь может убить блох.

Пока кота купали и расчёсывали, она успела узнать у лекаря не только о рецепте средства от блох, но и о способе обработки раны на лапке. И теперь готова была принять удар на себя: при обеззараживании рана всегда щиплет и жжёт, и если человек ещё может с этим справиться, то кот, скорее всего, терпеть не станет.

— Может, надо было ему снотворного дать? — то ли в шутку, то ли всерьёз предложила молодая рыжая служанка — она держала кота, пока Кристина смазывала его ранку небольшой смоченной в виски тряпицей.

— Он бы от боли проснулся, — отозвалась та служанка, что вычёсывала блох.

Кристина не знала, насколько правдивы их суждения, поэтому молчала. Закончив обработку ранки, она осторожно перевязала лапку и отпустила служанок. Котёнок тем временем успокоился, а когда она погладила его, начал мурчать. Он был ещё совсем маленьким и лёгким; пальцами Кристина чувствовала его хрупкие рёбрышки и поэтому старалась держать его аккуратно, чтобы случайно не навредить ещё сильнее. Несмотря на недолгое знакомство, она уже привязалась к этому милому беззащитному животному. У неё никогда не было питомцев, если не считать лошадей или охотничьих собак, но они были скорее собственностью всего замка и отца в частности, нежели её. Зато у её ровесников, как слышала Кристина, кого только не бывало: и пушистые кошки, и маленькие собачки, предназначенные не для охоты или охраны жилья, а просто для развлечения, и даже какие-то южные цветные птицы, которые, по слухам, умели разговаривать на человеческом языке…

Но теперь и у неё появился маленький друг, которого она должна оберегать и защищать.

Через несколько минут в комнату зашёл господин Гленн — видимо, решил узнать, как чувствует себя котёнок. Кристина уже затащила его в кровать и теперь наблюдала, как малыш играет с выбившейся из подушки пушинкой. Это было так забавно и мило, что все тревоги и беспокойства, волнение за отца и за исход войны улетучились из её души. Она позволила себе превратиться из леди, новоиспечённой правительницы, ответственной и строгой, в простую девочку, которой не чужды простые человеческие радости.

— Ну зачем вы пустили его в кровать? — покачал головой господин Гленн, однако в его голосе не было упрёка.

Он приблизился к изголовью и протянул руку, но котёнок вдруг зашипел, будто защищался от врага, и господин Гленн невольно отпрянул, хотя был в тысячу раз больше и сильнее этого котёнка.

— С характером! — заметил он, смеясь. — Надо, пожалуй, придумать ему имя.

***