Сталь с голубым узором

В Иране Хасан Насралла не пользовался большим влиянием, но усилия нашего посла Вила Болдырева хоть как-то донести до руководства Ирана наше мнение разбивались о нежелание другой стороны что-либо слушать. Здесь же им наступили на больную мозоль и называют условия, при которых с этой мозоли сойдут. При шахе Иран был важнейшим внешнеторговым партнером СССР, обеспечивал треть грузопотока по Волго-Балтийскому каналу, и СССР выполнял многочисленные заказы для зарождающейся иранской промышленности в ходе «белой революции», провозглашенной и исполняемой шахом. Но стремительная капитализация отношений в экономике государства вошла в прямое противоречие с затхлой исламской глубинкой. Не сумев разрешить аграрный вопрос, шах допустил рост монополизации аграрного сектора, вытолкнул крестьянскую массу в города и довел страну до революции. Сергей уже знал, что именно эта проблема в девяносто первом привела СССР его внука к контрреволюции. Ажиотаж и огромные конкурсы в вузы в шестидесятые – семидесятые, беспрецедентный рост количества людей, получивших высшее образование, и относительно малый их доход породили сначала анекдоты типа: «Мой папа – инженер!» – «Ха-ха-ха!» – «Дети, грешно смеяться, в семье такое горе!» – а потом вытолкнуло людей на улицы поддержать популиста ЕБН. Призывы более осторожных и умных людей остались неуслышанными толпой, и в итоге за двадцать пять лет «дерьмократизации» потеряли примерно шестьдесят процентов ВНП. Но теперь руководство знало о том, что может произойти. Экономические границы находились на плотном замке, излишки рублевой массы направляются обратно в экономику за счет принятого Верховным Советом закона «О добровольных эмиссионных займах на развитие». Стало более выгодно хранить деньги не в Сберегательном банке под минимальный процент, а покупать именные инвестиционные паи, где доходность была выше семи процентов. Сбербанк обеспечивал менее двух.

Запад отрицательно прореагировал на новшества в СССР и занялся их критикой, но дело стронулось с мертвой точки, достаточно быстро появились товары, способные конкурировать, в том числе и с «Шарпами» из Гонконга. Рывок, сделанный электронной промышленностью, удалось достаточно выгодно вложить в расхватываемые населением новые товары народного потребления. Упал дефицит бюджета во внешней торговле с четырех до полутора миллиардов долларов. Ужесточили и политику возврата долгов за поставки в другие страны. Преимуществом в этом вопросе по-прежнему пользовалось строго ограниченное количество стран: ГДР, Сирия, Куба, Венесуэла. В Анголе, из-за хронических неплатежей, СССР выкупил несколько месторождений нефти, алмазов, золота, меди и урана, большую часть этих инвестиций забрали за долги. Далеко не всем союзникам такое изменение политики пришлось по вкусу. Зашумел СЭВ, состоялись демарши со стороны Польши, Венгрии и Чехословакии, дескать, принятые меры существенно ограничивают оборот между нашими странами, и они же потребовали снизить стоимость поставляемого топлива, что позволило бы им поднять долю прибавочной стоимости своей продукции. Ведь эти восточноевропейские страны в основном производили конечный продукт. В общем, проблем и с этой стороны вполне хватало. Особенно возмущался премьер-министр ПНР Збигнев Месснер, прямо обвинивший Григория Романова в торпедировании польских экономических реформ. Но Григорий Васильевич во всеуслышание заявил, что СССР не собирается содержать Польскую Народную Республику. Если ПОРП и правительство Польши за столько лет и при такой помощи со стороны СЭВ и СССР не смогли накормить собственную страну, то вкладываться в заведомо убыточное предприятие никто не станет. И тут же поднял вопрос о взыскании государственных долгов с ПНР.