Сталь в бархате

– Этому есть простое объяснение. Я – сирота и с малых лет воспитывался в монастыре Святого Горилия в Дежере. Монахи-воины научили меня читать и писать. Но как вы догадались, что я получил образование?

– У вас довольно правильная речь. Здесь это не часто встречается. Даже графы и бароны говорят так, что хоть уши затыкай.

– Здесь? Конечно, вы ведь родом из Артрозы. В столице образованных людей само собой побольше. А здесь – провинция.

– Не бывал я в вашей Артрозе. Но того, что видел по дороге сюда с Побережья, достаточно. Не думаю, чтобы столичные жители слишком уж отличались образованностью, – фыркнул Рес.

Дарнок даже выронил травинку изо рта.

– Как не были? И одеты вы по-столичному, и выговор у вас…

– Да о моде можно легко узнать на Побережье. Там полным-полно артрозских купцов. А столичное произношение говорит только о том, что я учился языку у человека с таким говором.

– Значит, вы – чужеземец? Вот оно что… То-то имя у вас такое странное. И верхом ездите не по-нашему. Ну и ловко же вы научились говорить – ни за что не скажешь, что чужестранец! Я пока был наемником, погулял по свету. И в Артрозе был, и в Гарадии, и на Побережье, а говорить на чужих языках так и не выучился. Немного знал по-гарадийски, да и то уж все забыл.

Внезапно Дарнок вскочил на ноги, словно его ужалила змея, притаившаяся в траве.

– Ах, я болван! Вот дубина! Портрет!

Не переставая клясть себя на все лады, оруженосец подскочил к своей куртке, сорвал ее с ветки и лихорадочно начал обшаривать карманы. Рес даже привстал, удивленно глядя, как он извлек, наконец, небольшой бархатный мешочек и со стоном отчаяния принялся его развязывать.

– Дурак! Безмозглый осел! О, Боже! Краски расплылись!

Юноша поднялся и подошел поближе. Дарнок держал в руках небольшой, всего с ладонь, портрет в красивой серебряной рамке.

– Ну-ка, дайте взглянуть. Ничего страшного. Положите на солнышко, высохнет…

Внезапно Рес осекся и стремительно выхватил портрет из рук оруженосца.

– Лиена! – удивленно воскликнул он. – Откуда это у вас?

– Это моя госпожа Молена де Моран, дочь барона, – настороженно произнес Дарнок.

Рес внимательнее пригляделся к портрету и с почти равнодушным видом вернул его.

– Она очень похожа на девушку, которую я знал когда-то давно. Но у вашей Молены глаза синие, словно летнее небо, а у той были зеленые как трава. Вот преданный слуга! Носите портрет своей госпожи у сердца! – насмешливо добавил он.

Оруженосец слегка покраснел.

– Я должен был показать портрет племяннику барона Бо-Анде, – пояснил он немного смущенно.

– Что, невеста не понравилась жениху? – все в той же ироничной манере переспросил Рес, возвращаясь на свое место. – Недостаточно знатна? Или недостаточно богата? Судя по портрету, если живописец не приврал с три короба, её нельзя упрекнуть в недостатке красоты.

– Племянник барона уже женат, – мрачно сообщил Дарнок.

– Что же вы ездили в поисках жениха за тридевять земель? Неужели не нашли никого поближе? Барон так скуп или так беден, что не может или не хочет дать за дочерью приличное приданное?

– Да он один из самых богатых людей в Лагнаре! – горячо возразил Дарнок. – У барона три замка и десяток деревень. Его земли тянуться от берега Вельтана на севере до Рионской дороги на юге и от Тан-Риона до самого Сольжа. Сундуки Морана доверху набиты золотом, а Молена – его единственная дочь и наследница.

– Тогда у невесты есть какой-то другой недостаток. Может быть, девушка больна неизлечимым недугом? Слепа, нема или хромает на одну ногу? На портрете такого, понятно, не увидишь.

– Больна?! – Дарнок едва не подпрыгнул от возмущения. – Да ничего подобного! Молена всегда отличалась крепким здоровьем. Даже десять лет назад, когда в округе свирепствовала еснейская лихорадка и вымирали целые деревни, ни она, ни её брат Берт не заболели. Хотя их мать, баронесса, скончалась от этой жуткой напасти, да и половина слуг в замке отправились кто в ад, а кто в рай.

– Так у девушки есть брат? Значит она не единственная наследница моранских богатств?

– Был… – печально произнес оруженосец. – Уже четыре года как молодой барон отправился с другими славными рыцарями воевать в Гарстан, а три года назад паладины принесли из Святой Земли известие о его смерти…

– Чего же ему дома не сиделось? – удивился Рес. – Ведь в Гарстан едут обычно младшие сыновья рыцарей, которым наследство не светит. Вот и мчаться в чужие края добывать мечом деньги и земли, чтобы не жить у старших братьев в нахлебниках. А ваш молодой барон, ныне покойный, да госпожа Молена – все наследники старого барона или еще имеются?