Сталин: арктический щит

Оценив те выгоды, которые может дать эксплуатация богатств Северного океана, норвежское правительство обратило усиленное внимание на морские промыслы и деятельно принялось за их развитие. Вместе с тем оно дало русским поморам льготы для облегчения и развития меновых отношений, но зато установило ограничения в правах их промыслов у берегов Норвегии. Соблазнившись выгодами меновой торговли, главными предметами которой со стороны русских были хлеб и лесные материалы, а со стороны норвежцев — разные сорта рыбы, поморы, вместо того чтобы развивать свои промыслы, стали ввозить как добытую ими самими, так и выменянную в Норвегии рыбу. Открывшийся таким образом сбыт в Россию дал толчок к сильному развитию финмаркенских промыслов, и Финмаркен стал быстро заселяться. Дальнейшим успехам способствовали предпринятое норвежским правительством проведение телеграфа и дорог, учреждение субсидируемых срочных пароходных рейсов, устройство портов и проч. Частная предприимчивость широко воспользовалась содействием норвежского правительства, и в одну сотню лет Финмаркен стал цветущей провинцией…

Предоставленные собственным силам русские поморы при всей энергии не могли выдержать борьбы с конкурентом, на стороне которого стоят, кроме энергии, наука, техника и капитал, и мало-помалу очутились в экономической зависимости от норвежцев. Рыбные промыслы на Мурмане не развиваются, и деятельность русских за прибрежьями Белого моря выражается, как выше упомянуто, преимущественно в меновой торговле с Норвегией. Но и этот род их деятельности постепенно сужается. В прежние времена Финмаркен мог продовольствоваться только архангельским хлебом, и потому поддержание торговли с русским Поморьем было для него настолько важно, что норвежское правительство особою статьею трактата 1838 года выговорило себе право ежегодно получать из России 50 тысяч четвертей (10 тысяч тонн. — Прим. авт.) ржи, а в крымскую кампанию даже вступило в соглашение с воюющими сторонами относительно неприкосновенности этой торговли. Теперь, с развитием пароходных сообщений, север Норвегии легко может получать во всякое время хлеб из других стран. То же самое с лесом: прежде все постройки в Финмаркене делались из русского леса; ныне строительные материалы и даже целые дома в готовом виде доставляются из Южной Норвегии. При таких условиях меновая торговля нашего Поморья с Норвегией доставляет нам все меньше и меньше выгод.

По моему мнению, мероприятия правительства в будущем должны быть направлены никак не к поддержанию меновой торговли, а к развитию русских самостоятельных промыслов на Мурмане. Для достижения сей цели необходимо принять целый ряд мероприятий, как-то: учащение рейсов срочного пароходства, устройство телеграфных линий, улучшение колесных путей, перемещение административного центра из Колы в одну из мурманских гавань, устройство в одной из них дока и мастерских для ремонта судов, усиление администрации в некоторых ее отраслях и пр….

И хотя самым сильным средством для подъема хозяйственной жизни этой окраины, конечно, послужило бы соединение ее с остальными частями империи рельсовым путем, однако осуществление его теперь же не вызывается насущными экономическими потребностями края, а потому, ввиду значительных затрат, потребных на сооружение Мурманской железной дороги, от проведения этого пути с целями только экономическими можно бы ныне и в ближайшем будущем без существенного ущерба для дела воздержаться, ограничившись вышеуказанными мероприятиями и другими того же характера, кои могут быть с течением времени вызваны вновь назревшими потребностями края».

Казалось, С.Ю. Витте сам же себя и опроверг. Обосновывая необходимость строительства Мурманской железной дороги, поспешил согласиться с тем, что прокладку ее следует отнести на отдаленное будущее. Но нет, тут же поспешил предложить иное, более веское основание для строительства. Правда, тем самым вступил в конфликт с интересами сразу двух ведомств. Попытался опровергнуть взгляды начальника Главного штаба генерала от инфантерии Н.Н. Обручева и управляющего морским министерством адмирала Н.М. Чихачева. Тех, кто и настоял пять лет назад на создании главной базы Балтийского флота в Либаве[4]. По твердому убеждению Витте, не только бессмысленной, но и очень дорогой затее.

«Надлежало бы вполне выяснить, — продолжал министр финансов в своем докладе, — предстоит ли государственному попечению о нуждах Мурманского берега руководствоваться в сем деле одними экономическими потребностями края, или же могут в недалеком будущем возникнуть здесь общегосударственные и стратегические интересы, с коими мероприятия экономические должны быть согласованы…