Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

В мае 2002 года Нина Михайловна была реабилитирована прокуратурой Ленинградской области «на основании ст. 3 и ст. 5 Закона РСФСР “О реабилитации жертв политических репрессий”». Однако после публикации в одной из центральных газет летом 2005 года её реабилитация была отменена решением Ленинградского областного суда.

«Презумпция доверия»

Приведённые мною примеры – лишь вершина айсберга. Сегодня как в РФ, так и в других бывших советских республиках антисталинизм фактически является официальной идеологией. Поэтому подобные случаи «повторных репрессий», как правило, не афишируются, проходят незамеченными.

Есть ещё один важный момент. Обычно человек испытывает своеобразную «презумпцию доверия» к рассказам родных и близких. Если ему говорят, что тот или иной знакомый или родственник пострадал безвинно, это некритически принимается на веру. Тем более что благодаря многолетнему промыванию мозгов все «знают», что при Сталине сажали исключительно невиновных.

Вот что вспоминает Герой Советского Союза Евгений Георгиевич Пепеляев:

«В начете 1943 года был большой праздник: не помню, была ли то встреча Нового года или праздновали День Рабоче-крестьянской Красной Армии…

….

После собрания в гарнизонном клубе я случайно оказался на праздничном застолье, которое проводил по случаю праздника со своими офицерами и отдельными вольнонаёмными командир АТБ майор Казанцев. АТБ – это аэродромно-технический батальон, обеспечивавший 300-й истребительный авиаполк. Стол был сервирован по тем временам вполне прилично: на белой скатерти стояли тарелки, лежали дюралевые вилки, скромно поблёскивали гранёные стаканы, в которые заранее было налито грамм по 100 разбавленного спирта-ректификата, который светился голубым цветом. Голубоватый спирт-денатурат называли тогда “синий платочек”, так как одноимённая песня была тогда у всех на слуху. В двух или трёх алюминиевых мисках находился нарезанный кусочками серый хлеб. Винегрет из овощей заранее был разложен по тарелкам, а рядом с винегретом находился кусочек американской консервированной колбасы, называвшейся “второй фронт ”. За столом сидели офицеры батальона. Нашлось место и для меня с товарищем. Во главе стола сидел командир АТБ с женой, заместитель по политчасти, начальник штаба. За спиной комбата стоял старшина Бубукин – шустрый и расторопный парень, он же адъютант, он же порученец, он же ординарец, словом, близкий помощник майора.

Когда все уселись за стол, майор Казанцев поднялся и произнес речь, которая выглядела примерно так: