Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Оцепив дом и войдя в квартиру Канделаки и Каландадзе, пристав Чхиквадзе застал в ней Константина Канделаки, а в квартире Дарахвелидзе – младшего его брата Василия. Кроме этого, в этой же квартире находились не имеющий письменного вида и именующий себя горийским жителем Иосифом Виссарионовым Джугашвили (бывший ученик духовной семинарии) и ученик VI класса Батумской мужской гимназии Иван Рамишвили; этот последний гимназист был одет в черном статском пальто и черной шляпе. Самого Джариспана Дарахвелидзе в квартире не оказалось. К концу обыска, произведенного ротмистром Джакели, прибыл Дарахвелидзе и заявил, что он находился у соседа Шопатова, откуда позвал его пристав Чхиквадзе, что, уходя с квартиры, он оставил одного брата своего Василия и не может объяснить, каким образом попал в его квартиру Джугашвили и Рамишвили, что ученика Рамишвили он первый раз видит, а Джугашвили он видел, когда он заходил к соседу Константину Канделаки, но что с Джугашвили он не знаком и его фамилию первый раз слышит. Джугашвили заявил, что он прибыл из гор. Гори, после 9 марта, для приискания себе места конторщика. Пристав же Чхиквадзе засвидетельствовал, что Джугашвили находился в толпе 9 марта во время происходивших беспорядков.

По обыску у упомянутых выше лиц ничего предосудительного не обнаружено, тем не менее Иосиф Виссарионов Джугашвили и Константин Канделаки ротмистром Джакели арестованы в порядке охраны, ввиду имеющихся у пристава Чхиквадзе данных, что Канделаки раздавал рабочим прокламации […]

К изложенному ротмистр Джакели присовокупил, что, по полученным им агентурным сведениям, существовавшая до сего времени солидарность между рабочими различных национальностей ныне поколеблена и рабочие армяне, преимущественно турецкоподданные, недовольны рабочими грузинами за то, что по их вине чисто рабочее дело приняло политическую окраску. Кроме этого, имеются сведения, что последняя сходка была малочисленная и на ней присутствовали исключительно грузины и армяне, для переговоров восстановления прежней солидарности.

Донесение начальника Кутаисского ГЖУ генерал-майора А. М. Стопчанского в Департамент полиции, 22 апреля 1902 г., № 664

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 199. Д7. 1902 г. Д. 175. Л. 51-53.

№ 59

Товарищ прокурора Тифлисской судебной палаты Е. Хлодовский:

Свидетель Ломакций Мжавенадзе заявил, что 6 апреля утром он в духане подслушал разговор Владимира Датунайшвили и Георгия Шеварднадзе, которые между собой говорили об аресте в ту ночь Канделаки и молодого человека со следами оспы на лице, оказавшегося Джугашвили, причем Шеварднадзе упрекал Датунайшвили, что они были пьяны на сходке и дали возможность задержать главных руководителей.

Из заключения товарища прокурора Тифлисской судебной палаты Е.Хлодовского по делу о Тифлисском кружке РСДРП, 12 октября 1902 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 619. Л. 108.

№ 60

Иван Рамишвили:

Вечером 5 апреля Коция Канделаки зашел к нам и передал мне, что товарищ Джугашвили хочет меня видеть. Я направился на окраину города, где в небольшом домике, в квартире Дариспана Дарахвелидзе, жил товарищ Сосо Джугашвили.

В передней комнате, в которую мы вошли, никого не было. Канделаки оставил меня здесь, а сам прошел во вторую комнату. Выйдя оттуда через несколько минут, он сообщил мне, что товарищ Сосо беседует сейчас с рабочими и скоро освободится. Действительно, из комнаты, где находился товарищ Сосо, доносился разговор на грузинском, армянском и турецком языках. В тот вечер товарищ Сосо вел беседу с рабочими-армянами, переселившимися из Турции.

Минут через пятнадцать дверь отворилась, и ко мне вышел молодой человек с привлекательным лицом. Я сразу сообразил, что это и есть Сосо Джугашвили, о котором я так много слышал.

Поздоровавшись со мной, товарищ Сосо сейчас же приступил к беседе. Но вдруг раздался громкий стук в дверь. Товарищ Сосо, очевидно, сразу же понял, что этот стук не предвещает ничего доброго, и вышел в заднюю комнату, откуда был второй выход на улицу. Но убедившись, что дом оцеплен полицейскими и казаками, сейчас же возвратился обратно. Канделаки в этот момент успел проглотить какую-то бумажку.

Все произошло в одно мгновенье. Открылась дверь, и в квартиру ворвались жандармы, полицейские, казаки, полицмейстер, пристав, офицеры, околоточный надзиратель.

Снаружи дом был окружен сотней казаков и огромной оравой полицейских.

Начался тщательный обыск, не давший, однако, никаких результатов. Во время обыска казачий офицер обратился с каким-то вопросом к товарищу Сосо, но получил, очевидно, очень неприятный ответ, моментально от него отскочил.

В течение всего обыска товарищ Сосо держал себя с полным достоинством […]

По пути в полицейский участок мы условились с товарищем Сосо, как объяснить при допросе нашу встречу в этот вечер: Сосо Джугашвили якобы безработный, ищет уроков, а Канделаки просил меня помочь ему в приискании учеников и переговорить с ним лично.

Согласно этой договоренности, мы и дали свои первые показания в полицейском участке. Меня, как гимназиста, освободили.