Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

В Сольвычегодске И. Джугашвили, несомненно, как делали все ссыльные, нанял себе комнату в чьем-то доме. По прибытии он указал при заполнении сведений о себе, что холост, детей нет, мать живет в Гори, отец ведет бродячую жизнь, братьев и сестер нет, у родителей состояния нет, сам он собственных средств к существованию не имеет, ремесла никакого не знает, а прежде зарабатывал на жизнь уроками (см. док. 7). Как всем таким неимущим ссыльным, ему назначили казенное пособие – 7 руб. 40 коп. в месяц^[139]. Одинокие ссыльные (так же как и вольные, пришедшие в город на заработки), жившие в съемных комнатах, сами себе еду не готовили. Обычно они или платили за обед квартирным хозяйкам, или же пользовались возникавшим в городах, где ссыльных и пришлых было достаточно много, мелким промыслом местных жительниц, которые устраивали небольшие домашние столовые, договаривались с несколькими ссыльными, что будут кормить их дешевыми обедами. В остальное время ссыльный жилец питался хлебом с колбасой да булками, брал у хозяйки кипяток для чая, покупал у соседок молоко. Вероятно, так делал и Джугашвили.

Где именно он жил в 1909 г., не ясно, да и вообще об этом периоде его ссылки сведений немного. По-видимому, в памяти местных обывателей слились воедино два временных отрезка его пребывания в Сольвычегодске – в первой половине 1909 г. и с октября 1910 по июнь 1911 г. К тому же их рассказам в полной мере свойственно то же, что и любым другим воспоминаниям о ссыльном Сталине: в ту пору, когда он жил в Сольвычегодске, на него не обращали особого внимания, позднейшие воспоминания перемешаны с вымыслом, и исследователю остается гадать, где проходит грань между тем и другим. Наверняка в этой ссылке по своему обыкновению Иосиф Джугашвили много читал и пользовался местной библиотекой, брал книги, у кого мог. Но вот что чаще всего рядом с ним лежали все три тома «Капитала» Маркса, весьма сомнительно (см. док. 12, 13). Любопытно сочетание рассказа М. П. Крапивиной, что он брал книги по богословским вопросам у местного священника, с открыткой с изображением библейской сцены, посланной им позднее из Баку Т. Суховой (см. док. 18). Уж не пришло ли Кобе в голову пополнить свое семинарское образование? Вероятно, он проводил время в местной чайной. Возможно, он бывал в клубе местной интеллигенции, заходил иногда к знакомым в гости, вообще искал общества. Конечно, вращался в кругу ссыльных.

Слабым, но все же ориентиром для исследователя могут служить обстоятельства создания воспоминаний. Учитывая, что в 1930-1940-х гг. в Сольвычегодске еще оставалось немало свидетелей былой жизни политических ссыльных и местные жители (а также партийные деятели) так или иначе отдавали себе отчет в степени правдоподобия тех или иных реалий, можно предполагать, что рассказы, записанные работниками местных музеев и истпартов, ими самими расценивались как более достоверные, нежели те, которые авторы присылали по собственному почину, особенно если за их созданием просматривалась некая корысть.