Читаем Сталин. Большая книга о нем полностью

них, он доставал соответствующую фигурку и выбрасывал ее. Так он по очереди расправился

со всеми своими соратниками и все фигурки выбросил. Это была ужасная картина! Такое

поведение даже в бандитском мире, наверное, считалось бы аморальным. В этом мире ведь

своя мораль есть — товарища своего не выдавай u m.д. А здесь отсутствие даже бандитской

морали, не говоря уже о человеческой. А Сталин восхищался: «Молодец, как он здорово это

сделал!» Эту картину он три или четыре раза смотрел. На второй или третий раз после

показа этой картины, когда нас Сталин вызвал к себе, я стал говорить, что это бесчеловечная

картина u m. д., конечно, не в прямой полемике со Сталиным, а с другими. Мы говорили между

собой и удивлялись, как Сталин может восхищаться таким фильмом. По существу же, здесь

он находил некоторое оправдание тому, что он делал сам в 1937—1938 гг. — так я, конечно,

думаю. И это у меня вызывало еще большее возмущение.

На самом деле речь идет о снятом в США и вышедшем на экраны 22 ноября 1945 года

фильме режиссера Роулэнда В. Ли «Капитан Кидд» с Чарльзом Лафтоном, Рэндольфом Скоттом

и Барбарой Бриттон в главных ролях.

В послевоенные годы Сталин, активно знакомившийся с зарубежной кинопродукцией,

часто ставил ее в пример советским режиссерам и сценаристам. Например, в выступлении на

оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о кинофильме «Большая жизнь» 9 августа 1946 года он

говорил:

Мы смотрели этот фильм, смотрели и его первую серию. Первая серия лучше, хотя

тоже вызвала критику. Я сейчас по ассоциации сличаю этот фильм с фильмом «Иван

Грозный» Эйзенштейна (вторая серия) и с фильмом Пудовкина «Адмирал Нахимов».

Получается общее впечатление, что постановщики и режиссеры очень мало работают над

предметами, которые хотят демонстрировать, очень легко относятся к своим обязанностям.

Я бы сказал, что иногда эта легкость доходит до преступности. Люди предмет не изучают,

дело не представляют, а пишут сценарий. Это недобросовестное отношение.

Возьмите хороших постановщиков, режиссеров, того же американца Чарли Чаплина.

Два-три года человек молчит, усиленно работает, добросовестно изучает технику, детали

дела, потому что без деталей никакое дело не может быть изучено, и хорошего фильма без

деталей сделать нельзя. Детали надо изучать. И вот хорошие постановщики, режиссеры годы

работают над фильмом, два-три-четыре года, потому что очень щепетильно и

добросовестно относятся к своему делу. У нас есть, например, поэты, которые в месяц могут

две поэмы написать, а вот возьмите Гете, он 30 лет работал над «Фаустом», до того честно

и добросовестно относился к своему делу. Легкое отношение к делу со стороны авторов

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары