Сталин. Большая книга о нем

По точному замечанию Лиона Фейхтвангера, Сталин говорил со своим народом согласно следующему принципу: «Москва должна говорить громко, если она хочет, чтобы ее услышал Владивосток». Его речи очень обстоятельны, но при этом несколько примитивны. В Москве нужно говорить очень громко и отчетливо, если хотят, чтобы это было понятно даже во Владивостоке. Поэтому Сталин говорит громко и отчетливо, и каждый понимает его слова, каждый радуется им. Именно благодаря этому «его речи создают чувство близости между народом, который их слушает, и человеком, который их произносит».

В позиционировании себя в качестве государственного деятеля Сталин, по мнению писателя, был исключительно скромен. Он не присваивал себе никакого громкого титула и называл себя просто Секретарем Центрального Комитета. В общественных местах показывался только тогда, когда это крайне необходимо; так, например, он не присутствовал на большой демонстрации, которую проводила Москва на Красной площади, празднуя принятие Конституции, названной народом его именем. Очень немногое из его личной жизни становилось достоянием общественности. Когда Сталина приветствовали в публичных местах, то он всегда стремится подчеркнуть, что эти приветствия относятся исключительно к проводимой им политике, а не лично к нему. Когда, например, съезд постановил принять предложенную и окончательно отредактированную Сталиным Конституцию и устроил ему бурную овацию, он аплодировал вместе со всеми, чтобы показать, что он принимает эту овацию не как признательность ему, а как признательность его политике.

Фейхтвангер отмечает любопытный случай сталинской самоиронии: «Рассказывают, что на обеде в интимном дружеском кругу в первый день нового года Сталин поднял свой стакан и сказал: „Я пью за здоровье несравненного вождя народов великого, гениального товарища Сталина. Вот, друзья мои, это последний тост, который в этом году будет предложен здесь за меня“».

По мнению немецкого писателя, Сталин выделялся из всех известных людей, стоящих у власти, своей простотой: «Я говорил с ним откровенно о безвкусном и не знающем меры культе его личности, и он мне так же откровенно отвечал. Ему жаль, сказал он, времени, которое он должен тратить на представительство. Это вполне вероятно: Сталин – мне много об этом рассказывали и даже документально это подтверждали – обладает огромной работоспособностью и вникает сам в каждую мелочь, так что у него действительно не остается времени на излишние церемонии. Из сотен приветственных телеграмм, приходящих на его имя, он отвечает не больше, чем на одну. Он чрезвычайно прямолинеен, почти до невежливости, и не возражает против такой же прямолинейности своего собеседника».

В беседе с Фейхтвангером Сталин пожал плечами на замечание писателя о безвкусном, преувеличенном преклонении перед его личностью. Он извинил крестьян и рабочих тем, что они были слишком заняты другими делами и не могли развить в себе хороший вкус, и пошутил по поводу сотен тысяч увеличенных до чудовищных размеров портретов человека с усами, – портретов, которые мелькают у него перед глазами во время демонстраций. Когда же писатель напомнил политику о том, что даже те люди, которые несомненно обладают вкусом, выставляют его бюсты и портреты в места, к которым они не имеют никакого отношения (например, на выставку Рембрандта), то он очень серьезно отнесся к подобному факту… Он высказал предположение, что такие люди довольно поздно признали существующий режим и теперь стараются доказать свою преданность с удвоенным усердием. «Подхалимствующий дурак, – сердито сказал Сталин, – приносит больше вреда, чем сотня врагов».

Фейхтвангер делает вывод, что Сталин – это человек, который проявляет себя в своей государственной деятельности не только как борец, но и как организатор промышленности и сельского хозяйства. У него боевое, революционное прошлое; он победоносно провел оборону города Царицына, ныне носящего его имя; по его докладу Ленину осенью 1918 года в общий военный план были внесены коренные изменения. Его преданность народу трудно переоценить.

Глава 3. Муратов Э. Шесть часов со Сталиным

Энвер Муратов – выпускник Военной академии им. Буденного, участник приема в Кремле, состоявшегося 5 мая 1941 г.

После краткой предыстории, касающейся дорожных обстоятельств, очевидец переходит к подробному изложению самой встречи: «4 мая утром мы прибыли в Москву. Нас разместили в общежитии Артиллерийской академии. До 9 часов утра 5 мая нам предоставили свободное время. 5 мая в 10 часов утра нас построили, сделали перекличку.

Нас предупредили, что при проходе в Кремль мы обязаны предъявить его вместе с удостоверением личности.

В 16 час. 50 мин. строем мы отправились на прием.