Сталин. Человек, который спас капитализм

Первый успех, достигнутый администрацией Кеннеди, состоял в заключении договора о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космосе и под водой, в результате засылки старого «волка» от Демократической партии, Аверелла Гарримана, на переговоры с Хрущевым. Ранее Гарриман передавал документы о ленд-лизе от Рузвельта, был его послом в России во время Второй мировой войны. Из своих контактов со Сталиным и Молотовым Гарриман заключил, что никакие инспекции на местах будут невозможны. И вместо того чтобы добиваться полного запрета всех испытаний, включая подземные, он сосредоточился на тех видах испытаний, которые могли быть проверены и без всякой инспекции на месте — а именно: в атмосфере, космосе и под водой. В результате он получил договор, который мог быть ратифицирован необходимыми двумя третями сената США. Заполучив это важное для президента завоевание, он был награжден должностью заместителя госсекретаря по Дальнему Востоку, в надежде, что он сможет разрешить и проблему Вьетнама. Кеннеди также решил сместить Нолтинга, которого многие считали слишком сближающимся с Дьемом, и назначить на его место бывшего сенатора Генри Кэбота Лоджа из Массачусетса, которому Кеннеди проиграл в своей первой попытке попасть в сенат. Назначая на этот пост республиканца, Кеннеди надеялся, что, какие бы ни были предъявлены потом обвинения за проваленное дело, он всегда сможет разделить ответственность с Республиканской партией.

Политическая ситуация во Вьетнаме повернулась резко к худшему. Американские военные заявляли, что Вьетконг проигрывает войну; Госдепартамент и недавно назначенный посол Лодж призывали сместить Дьема; ЦРУ было убеждено, что программа «по деревенским крепостям» прекрасно действует; а Дьем настаивал, что все у него под контролем. В такой ситуации земля полнилась слухами. Самый распространенный заключался в том, что Дьем вошел в тайный сговор с французами, чтобы договориться с Хо Ши Мином и выкинуть из Вьетнама американцев. Только американские корреспонденты СМИ с места событий передавали более-менее точную картину происходящего. Вьетнамским крестьянам было непросто, они оказались зажаты между правительственными налоговиками и вооруженными неоплаченными (оттого злобными) солдатами, заставляющими их строить «деревни-крепости», и вылазками вьетконговцев, которые вполне могли проникать в эти так называемые крепости ночью. В Сайгоне коррупция была безудержной. Приток долларов на экономическую и военную помощь вспенивал основную экономику страны, как газировка в сифоне. Нгу (один из подручных диктатора Дьема. — Прим. пер.) использовал часть фондов на армию для создания своей собственной преданной гвардии из 1100 человек. Некоторые генералы во вьетнамской армии были готовы свергнуть режим Дьема, но ждали одобрения и/или молчаливого согласия американских начальников в Сайгоне. Несмотря на заявления генерала Пола Харкина, командующего американскими силами во Вьетнаме, что к 1965 году война будет закончена и все 17 тысяч американских военнослужащих будут выведены из страны, это были не более чем благие пожелания. Не важно, о скольких убитых вьетконговцах каждый год сообщала армия Южного Вьетнама, на следующий год вместо погибших оказывалось еще больше живых и боеспособных. Кеннеди почувствовал себя в ловушке. С одной стороны, военные сообщали ему, что война движется в благоприятном направлении, пусть даже у власти остаются Дьем и Нгу, а с другой стороны — люди из Госдепартамента твердили, что, пока у власти остаются Дьем и Нгу, нет надежды на успешное завершение кампании.

Кеннеди решил, что единственные люди, способные предоставить ему точную оценку состояния дел во Вьетнаме, — это министр обороны Макнамара и генерал Максвелл Тейлор, начальник Объединенных штабов. Эти двое, вместе с Лоджем, провели длительную встречу с Дьемом.

В сопровождении Харкина Макнамара и Тейлор посетили некоторые места боев. Тейлор был впечатлен тем, как ведется война, но Макнамара начал разочаровываться в руководстве Дьема. Чем больше он видел и слышал, тем больше склонялся на сторону Лоджа и тех в Госдепартаменте, кто считал, что нет надежды на победу в войне, пока у власти остаются Дьем и Нгу, если только они не заручатся поддержкой буддистов, которые составляли около 80 процентов населения. Исходный пункт их оценки состоял в том, что и американская армия, и Госдепартамент рассматривали войну во Вьетнаме как идеологическую борьбу между силами коммунизма и демократии, тогда как истинная причина восстания крестьянского населения Южного Вьетнама состояла в нещадной экономической эксплуатации их существующим режимом. Хотя французские войска и гражданская администрация покинули страну, французские колонисты все еще контролировали огромные плантации каучукового дерева. Следовательно, Вьетконг представлял собой сугубо местное восстание. Значительная часть их оружия досталась от дезертиров из армии Дьема. Явную ненависть к правлению Дьема и Нгу испытывали и военные, исключенные из рядов армии правящей клики.