Сталин. Энциклопедия

 Первая группа обычно ограничивается внешним признанием марксизма, его торжественным провозглашением. Не умея или не желая вникнуть в существо марксизма, не умея или не желая претворить его в жизнь, она живые и революционные положения марксизма превращает в мертвые, ничего не говорящие формулы. Свою деятельность она основывает не на опыте, не на учете практической работы, а на цитатах из Маркса. Указания и директивы черпает она не из анализа живой действительности, а из аналогий и исторических параллелей. Расхождение слова с делом – такова основная болезнь этой группы. Отсюда разочарования и вечное недовольство судьбой, которая сплошь и рядом подводит ее, оставляет «с носом». Имя этой группы – меньшевизм (в России), оппортунизм (в Европе). Тов. Тышко (Иогихес) на Лондонском съезде довольно метко охарактеризовал эту группу, сказав, что не стоит, а лежит на точке зрения марксизма.   Вторая группа, наоборот, переносит цент р тяжести вопроса от внешнего признания марксизма на его проведение, на его претворение в жизнь. Намечение путей и средств осуществления марксизма, соответствующих обстановке, изменение этих путей и средств, когда обстановка меняется, – вот на что, главным образом, обращает свое внимание эта группа. Директивы и указания черпает эта группа не из исторических аналогий и параллелей, а из изучения окружающих условий. В своей деятельности опирается она не на цитаты и изречения, а на практический опыт, проверяя каждый свой шаг на опыте, учась на своих ошибках и уча других строительству новой жизни. Этим, собственно, и объясняется, что в деятельности этой группы слово не расходится с делом и учение Маркса сохраняет полностью свою живую революционную силу. К этой группе вполне подходят слова Маркса, в силу которых марксисты не могут останавливаться на том, чтобы объяснить мир, а должны идти дальше с тем, чтобы изменить его. Имя этой группы – большевизм, коммунизм. Организатором и вождем этой г руппы является В.И. Ленин.   …Нет, Ленин был тысячу раз прав, ведя партию по пути непримиримой борьбы с антипартийными и антиреволюционными элементами. Ибо только в результате такой организационной политики могла создать в себе наша партия то внутреннее единство и поразительную сплоченность, обладая которыми она безболезненно вышла из июльского кризиса при Керенском, вынесла на своих плечах Октябрьское восстание, без потрясений пережила кризис брестского периода, организовала победу над Антантой и, наконец, достигла той невиданной гибкости, благодаря которой она в состоянии в любой момент перестроить свои ряды и сосредоточить сотни тысяч своих членов на любой большой работе, не внося замешательства в свою среду. <…>   Но организационные достоинства Российской Коммунистической партии представляют лишь одну сторону дела.   Партия не могла бы вырасти и окрепнуть так быстро, если бы политическое содержание ее работы, ее программа и тактика не отвечали русской действительности, если бы ее лозунги не зажигали рабочие массы и не толкали вперед революционное движение…   …История знает пролетарских вождей, вождей бурного времени, вождей-практиков, самоотверженных и смелых, но слабых в теории. Массы не скоро забывают имена таких вождей. Таковы, например, Лассаль в Германии, Бланки во Франции. Но движение в целом не может жить одними лишь воспоминаниями: ему нужны ясная цель (программа), твердая линия (тактика). Есть и другого рода вожди, вожди мирного времени, сильные в теории, но слабые в делах организации и практической работы. Такие вожди популярны лишь в верхнем слое пролетариата, и то лишь до известного времени. С наступлением революционной эпохи, когда от вождей требуются революционно-практические лозунги, теоретики сходят со сцены, уступая место новым людям. Таковы, например, Плеханов в России, Каутский в Германии.   Чтобы удержаться на посту вождя пролетарской революции и пролетарской партии, необходимо сочетать в себе теоретическую мощь с практическим организационным опытом пролетарского движения. П. Аксельрод, когда он был марксистом, писал о Ленине, что он «счастливо соединяет в себе опыт хорошего практика с теоретическим образованием и широким политическим кругозором» (см. предисловие П. Аксельрода к брошюре Ленина «Задачи русских социал-демократов»). Что сказал бы теперь о Ленине идеолог «культурного» капитализма г. Аксельрод – нетрудно догадаться. Но для нас, знающих Ленина близко и могущих смотреть на дело объективно, несомненно, что это старое качество вполне сохранилось в Ленине. В этом, между прочим, нужно искать объяснение того факта, что Ленин, и именно он, является ныне вождем самой сильной и самой закаленной в мире пролетарской партии».   ЛЕНИНСКИЕ ЧЕРТЫ. Характер Сталина довольно красноречиво раскрывает его отношение к Ленину. Сталин уважал и обожал Ленина, считал его великим, себя называл его учеником. Однако а вторитет Ленина не давил на него, не сковывал его ни в теоретическом отношении, ни в практических делах. В решающие моменты Сталин всегда поддерживал Ленина. Так было и до революции 1917 г. Так было и после установления Советской власти. Сталин – уже после смерти Ленина – подробно нарисовал его образ, чтобы на него равнялись коммунисты, чтобы, как писал Маяковский, «чистили себя под Лениным». Прежде всего он выделял скромность Ленина, его связи с широкими народными массами: «Только впоследствии я понял, что эта простота и скромность Ленина, это стремление остаться незаметным или, во всяком случае, не бросаться в глаза и не подчеркивать свое высокое положение, – эта черта представляет одну из самых сильных сторон Ленина как нового вождя новых масс, простых и обыкновенных масс глубочайших «низов» человечества».   Следующая «родственная черта», или то, что Сталин видел у Ленина, это «сила логики»: «Необычайная сила убеждения, простота и ясность аргументации, короткие и всем понятные фразы, отсутствие рисовки, отсутствие головокружительных жестов и эффектных фраз, бьющих на впечатление, – все это выгодно отличало речи Ленина от речей обычных «парламентских» ораторов. Но меня пленила тогда не эта сторона речей Ленина. Меня пленила та непреодолимая сила логики в речах Ленина, которая несколько сухо, но зато основательно овладевает аудиторией, постепенно электризует ее и потом берет ее в плен, как говорят, без остатка».   Сталин подчеркивал, что даже в самых трудных ситуациях Ленин никогда не терял самообладания. Ленин, считал он, вел неумолимую, жесткую, бескомпромиссную борьбу с противниками внутри партии.   Наконец, Сталин преклонялся перед гениальностью Ленина, которая, по его мнению, выражалась в том, что он никогда не боялся резких поворотов, неожиданных решений, умел анализировать обстановку и просчитывать возможные последствия предпринимаемых шагов. Ленин был противник политической трескотни, требовал боль ше внимания самым простым, но живым фактам коммунистического строительства.   Гениальная прозорливость, способность быстро схватывать и разгадывать внутренний смысл надвигающихся событий – это, подчеркивал Сталин, то самое свойство Ленина, которое помогало ему намечать правильную стратегию и ясную линию поведения на поворотах революционного движения.   ЛЕНИНСКИЙ ПРИЗЫВ В РОССИЙСКУЮ КОММУНИСТИЧЕСКУЮ ПАРТИЮ (БОЛЬШЕВИКОВ). Желание сродниться с партией и продолжить дело Ленина после его смерти получило воплощение в стремлении передовых рабочих и крестьян вступить в РКП(б). В.В. Маяковский поэтически это передал так: «Стала / величайшим / коммунистом-организатором / даже / сама / Ильичева смерть». Политик И.В. Сталин, поняв это массовое настроение, выступил инициатором принятия Пленумом ЦК РКП(б) Обращения «К партии, ко всем трудящимся!». В нем содержался призыв:   «Рабочие от станка, стойкие сторонники пролетарской революции – входите в РКП! Пролетарии! Шлите в ряды партии лучших, передовых, честных и смелых борцов!» ЦК РКП(б) вынес решение принять в партию 20 тысяч крестьян. ЦК внимательно следил за ходом ленинского призыва. Для его проведения был установлен трехмесячный срок – с 15 февраля до 15 мая 1924 г. Прием в партию по ленинскому призыву закончился к ХIII съезду РКП(б). Всего было подано свыше 350 тысяч заявлений. Коммунистами стали более 241 тысячи, т. е. почти каждый третий член партии.   В большинстве своем это были молодые рабочие. Новый приток коммунистов изменил социальный состав партии, она значительно помолодела. Молодые коммунисты не были заражены идеями троцкизма и оппортунизма. Вместе с тем они были противовесом высокомерным и упрямым большевикам. Для ленинского набора в партию И.В. Сталин в апреле 1924 г. выступил с серией лекций под общим заглавием «Основы ленинизма». В этих лекциях Сталин главный упор сделал на необходимость укрепления единства и дисциплины в партии , на руководящую роль партии по отношению к массам, на сохранение за диктатурой пролетариата поддержки со стороны крестьянства.   XIII съезд РКП(б) был первым съездом партии после смерти В.И. Ленина – организатора и вождя большевистской партии. И.В. Сталин занял прочное место в руководстве партии как единственный и последовательный продолжатель дела Ленина. Кандидатами в члены Политбюро были избраны Ф.Э. Дзержинский и М.В. Фрунзе. Расширился состав ЦК с 40 до 43 членов, а количество кандидатов в члены ЦК увеличилось с 17 до   34. Выдвинулись в основном работники местных партийных органов, поддерживавшие курс, проводимый Сталиным. Вместе со Сталиным против Троцкого еще боролся Зиновьев. Теоретические ошибки Зиновьева и Каменева были убедительно раскритикованы Сталиным.   ЛИГА НАЦИЙ, международная межправительственная организация, существовавшая в период между Первой и Второй мировыми войнами (1919–1939).  Советский Союз участвовал в Лиге Наций в 1934–1939, отстаивал дело мира, добивался создания системы коллективной безопасности перед лицом фашистской агрессии.   Великобритания, Франция и другие капиталистические страны превратили Лигу Наций в орудие своей империалистической политики. Рвавшиеся к войне Германия и Япония вышли из Лиги Наций.   В январе 1934 в интервью американскому журналисту Дюранти И.В. Сталин отмечал: «Несмотря на уход Германии и Японии из Лиги Наций – или, может быть, именно поэтому – Лига может стать некоторым тормозом для того, чтобы задержать возникновение военных действий или помешать им. Если это так, если Лига сможет оказаться неким бугорком на пути к тому, чтобы хотя бы несколько затруднить дело войны и облегчить в некоторое степени дело мира, – то тогда мы не против Лиги, да, если таков будет ход исторических событий, то не исключено, что мы поддержим Лигу Наций, несмотря на ее колоссальные недостатки».  После выхода СССР в декабре 1939 из Лиги Наций деятельность ее, по существу, прекратилась.   После Второй мировой войны И.В. Сталин добивался, чтобы Организация Объединенных Наций укрепляла свои моральный авторитет. Сталин предупреждал, если ООН встанет на бесславный путь Лиги Наций, то обречет себя на распад.   ЛИТВИНОВ (настоящее имя и фамилия Валлах Макс) Максим Максимович (1876–1951), советский дипломат.   В 1901 был агентом «Искры». Делегат I съезда РСДРП(б). В 1905 вместе с Л.Б.Красиным и Максимом Горьким организовал первую легальную большевистскую газету «Новая жизнь», которой руководил В.И.Ленин. Участвовал в работе II Интернационала. По поручению Ленина выступал с протестом против участия социалистических партий в буржуазных правительствах и поддержки мировой войны. С 1917 на дипломатической работе. В 1918 по личному распоряжению В.И. Ленина назначен полпредом Советской России в США. В 1921–1929 – замести тель наркома по иностранным делам, в 1930–1939 народный комиссар по иностранным делам СССР. В 1933 вел переговоры с президентом США Ф. Рузвельтом об установлении дипломатических отношений между СССР и США. Дипломатические отношения были установлены в ноябре 1933. В 1934–1938 Литвинов был советским представителем в Лиге Наций.   В 1939 по предложению И.В. Сталина на пост народного комиссара по иностранным делам СССР был назначен В.М. Молотов, а М.М. Литвинов оставлен его заместителем. Осенью 1941 Литвинова назначили послом СССР в США, одновременно он оставался заместителем наркома по иностранным делам. В своих депешах Литвинов обращал внимание на то, что задержка с открытием второго фронта вызвана стремлением западных союзников максимально истощить Советский Союз, чтобы уменьшить его роль при решении послевоенных проблем. Вместе с тем стало известно о его контактах с отдельными представителями союзников, передаче им секретной информации о планах советской дипломатии. Литвинов в 1943 был отозван в Москву, а в 1946 уволен в отставку. В.М. Молотов признавал, что Литвинов «враждебно относился к нам», то есть Советскому Союзу.   ЛУКАЧ (Lukacs) Дьердь (1885–1971), венгерский философ и литературный критик.   Жил в СССР (1930–1945). Автор книги «Ленин. Очерк взаимосвязи его идей» (1924). Д. Лукач писал: Вся жизнь В.И. Ленина – это последовательное применение диалектики, диалектического метода к основным вопросам общественного развития. Д. Лукач разоблачал преступную фашистскую идеологию.   В конце 50-х и 60-х годах Д. Лукач предпринял попытки исторически объективно подойти к оценке сложного и нелегкого пути развития Советского государства, деятельности И.В. Сталина.   Д. Лукач писал, что ленинскую теорию о возможности построения социализма в одной, отдельно взятой стране И.В. Сталину пришлось защищать одновременно от наскоков прямых капитулянтов и от авантюристических и вм есте с тем пораженческих нападок Троцкого. Острота и ожесточенность этой борьбы обусловилась еще и тем, что она развернулась в обстановке спада революционной волны на Западе. (Лукач заявлял, что Сталин стал действовать антидемократическими методами.   Одновременно ученый подчеркивал, что история опровергла концепцию Троцкого. В борьбе против него Сталин в принципиальных стратегических вопросах был прав. Лукач оспаривал распространяемую на Западе легенду: если бы победил Троцкий, то он обеспечил бы более демократическое развитие страны, чем Сталин. По убеждению философа, если бы социалистическим обществом руководил Троцкий, то общество стало бы «недемократическим». Больше того, руководство Троцкого привело бы социалистическое государство к дилемме: или катастрофическая политика (ориентация на насильственный экспорт революции), или капитуляция перед империалистическими государствами.   Д. Лукач выступал против софистических рассуждений антисоветчик ов, подводящих под понятие «тоталитаризм» и фашизм, и социализм.   ЛЫСЕНКО Трофим Денисович (1898–1976), советский биолог и агроном.   Т.Д. Лысенко – академик АН СССР (1939), академик Украинской Академии наук, академик и президент Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук имени Ленина. Лауреат Сталинской премии (1941, 1943, 1949). Герой Социалистического Труда (1945).   Об отношении Сталина к Лысенко и генетике написано много: поддерживал шарлатана в науке, душил генетику и т. д., дал неправильную установку по вопросам биологии. Мне кажется, ближе всего к истине в изложении этих проблем подошел И.А. Бенедиктов, в прошлом нарком, министр земледелия СССР. Так, в беседе с журналистом и ученым В. Литовым им была высказана следующая точка зрения:   «Большинство оригинальных школ, выдвинувших советскую науку на передовые рубежи в мире, сложились и набрали силу в проклинаемый иными журналистами и литератор ами сталинский период. Их расцвет приходится на конец 50-х – начало 60-х годов, после чего все постепенно пошло под откос. Знаменитые отечественные школы стали захиревать, в науке возобладали групповые интересы и монополизм именитых кланов, ученые, особенно гуманитарного профиля, стали мельчать прямо на глазах.   В конце 30-х годов, в первые послевоенные годы, когда страна испытывала острейшую нехватку сил и средств для выживания в схватке с фашизмом, а затем и восстановления из руин, мы просто не могли иметь роскошь содержания бесплодной, оторванной от жгучих требований жизни науки. Все, буквально все в те годы жестко подчинялось интересам укрепления экономического и оборонного потенциала, к любому вопросу подходили прежде всего именно под таким углом.   Научные исследования, проводившиеся Лысенко и его сторонниками, были четко нацелены на реальную отдачу и в ряде случаев уже приносили осязаемый практический эффект. Я имею в виду как повышение у рожайности, так и внедрение новых, более перспективных сельскохозяйственных культур. Работы же Вавилова и его последователей каких-либо практических результатов не обещали даже в обозримом будущем, не говоря уже о тогдашнем настоящем.   Кстати, среди генетиков преобладали ученые буржуазной, дореволюционной закваски с элитарными, подчас явно антинародными замашками, афишировавшие свою «аполитичность» и преданность «чистой науке», которой, мол, не до «заземленных», практических нужд. Кое-кто из них чуть ли не в открытую солидаризировался с человеконенавистническими расовыми «теориями» фашизма и даже работал на их подтверждение. Один из таких академических снобов – биолог Тимофеев-Ресовский – пошел даже на прямое предательство Родины, добровольно оставшись в фашистской Германии, где всю войну протрудился в научно-исследовательском институте в Берлине, тесно связанном со спецслужбами гитлеровского рейха.   Симпатии такие люди, естественно, не вызывал и. Но главное, повторяю, в том, что тогдашние генетики не сумели доказать важность и перспективность своего направления.   Конечно, с позиций сегодняшнего дня очевидно, что проявленный здесь чрезмерный «практицизм» притормозил развитие «большой науки». Но виновны за этот просчет скорее те, кто нес прямую ответственность за академическую науку, а также в определенной мере и я, как министр земледелия Союза. Сталин, который от данной проблемы стоял довольно далеко, постоянно, кстати, побуждал нас, руководителей министерского ранга, следить за перспективными научными направлениями, последними достижениями и техническими новинками, защищать талантливых ученых от нападок и интриг бездарностей и завистников.   Но допущенный просчет все же решающего значения не имел. И сейчас, с высоты прошедших десятилетий, я по-прежнему считаю, что проводившийся партией курс на всемерное приближение сельскохозяйственной науки к жизни, к ее потребностям и нуждам был в с воей основе правильным. Да и сам Вавилов, возглавлявший тогда Институт растениеводства, фактически признавал это, давал неоднократные обещания преодолеть чрезмерно узкую специализацию его исследований, переориентировать деятельность института в сторону сельскохозяйственной практики. Но своих обещаний, к сожалению, не сдержал.   Лысенко был крупный, талантливый ученый, много сделавший для развития советской биологии, в чем не сомневался и сам Вавилов, который, кстати, и двинул его в большую науку, чрезвычайно высоко оценив первые шаги молодого агронома. Ведь это факт, что на основе работ Лысенко созданы такие сорта сельскохозяйственных культур, как яровая пшеница «Лютенцес–1173», «Одесская–13», ячмень «Одесский–14», хлопчатник «Одесский–1», разработан ряд агротехнических приемов, в том числе яровизация, чеканка хлопчатника. Преданным учеником Лысенко, высоко чтившим его до конца своих дней, был и Павел Пантелеймонович Лукьяненко, пожалуй, наш самый талантливый и плод овитый селекционер, в активе которого 15 районированных сортов озимой пшеницы, в том числе получившие мировую известность «Безостная–1», «Аврора», «Кавказ». Что бы ни говорили «критики» Лысенко, в зерновом клине страны и по сей день преобладают сельскохозяйственные культуры, выведенные его сторонниками и учениками. Побольше бы нам таких «шарлатанов»!   Успехи генетиков пока куда скромней – и не от этой ли слабости позиций, низкой практической отдачи крикливые обвинения своих соперников? Хотя, разумеется, я этих успехов не отрицаю, просто убежден в том, что воцарившаяся монополия одной научной школы приносит немалый вред…   Да, ряд лысенковских положений не нашел экспериментального подтверждения, а кое-какие из них и просто оказались ошибочными. Но назовите мне хотя бы одного ученого, который бы не ошибался, не выдвигал ложных гипотез. Что же, «шарлатаном» объявлять его за это?   Теперь о борьбе вавиловского и лысенковского нап равлений. Здесь бытует немало спекуляций, искажающих истинную картину происходившего. Во-первых, эта борьба шла с переменным успехом: бывали, и не раз, моменты, когда Лысенко оказывался в меньшинстве. В решениях, например, Февральского пленума ЦК 1947 г. говорилось об ошибочности ряда направлений его деятельности. Хорошо помню резкую критику Лысенко заведующим Отделом науки Центрального Комитета партии Юрием Ждановым, который, правда позднее, в ходе разгоревшейся дискуссии изменил свою точку зрения.   Далее. Как бы ни драматизировались гонения на генетиков, фактом остается то, что многие ученые этого направления, подвергнутые резкой критике на известной сессии ВАСХНИЛ в 1948 г., где сторонники Лысенко взяли верх, продолжали, хотя и в ухудшившихся условиях, свою работу. Немчинов, Дубинин, Раппопорт, Жебрак – называю лишь тех, кого помню, – все они оставались в науке, несмотря на довольно резкое осуждение Лысенко и его сторонников, и, что весьма характерно, отказывали сь от «покаяний». Что касается репрессий, то их применяли отнюдь не за те или иные взгляды, а за конкретные вредительские действия, хотя и здесь, видимо, имелись случаи произвола и беззакония, кстати, и по отношению к ученым, находившимся от генетиков по другую сторону научных баррикад…   После развенчания Лысенко и его сторонников все ключевые участки в биологической науке, воспользовавшись благоприятным моментом, заняли его научные противники. Уже одно это говорит о том, что «поголовное уничтожение генетиков» – злобная выдумка, подхваченная, к сожалению, несведущими журналистами и литераторами.   Не помню точно, кажется, в 1940 г. в Центральный Комитет партии обратились с письмом двое ученых-биологов – Любищев и Эфроимсон. В довольно резких тонах они обвиняли Лысенко в подтасовке фактов, невежестве, интриганстве и других смертных грехах. В письме содержался призыв к суровым оргвыводам по отношению к «шарлатану»…   Мне довело сь принять участие в проверке письма. Лысенко, конечно же, оправдывался, приводил разные доводы, когда убедительные, когда нет, но никаких «контрсанкций» по отношению к обидчикам не требовал. Это был не его стиль – превращать науку в конкурентную борьбу с обязательным устранением проигравших. Он страстно, фанатически верил в свою правоту, испытывая подчас наивные надежды, что противники в силу неопровержимости фактов рано или поздно придут к таким же выводам и «сложат оружие» сами, без оргвыводов со стороны руководящих инстанций. «Вот видите, – сказал по этому поводу Сталин, органически не выносивший мелких склок и дрязг, характерных для научной и творческой среды. – Его хотят чуть ли не за решетку упечь, а он думает прежде всего о деле и на личности не переходит. Хорошее, ценное для ученого свойство».   И второй, весьма типичный для Лысенко факт. Когда арестовали Вавилова, его ближайшие сторонники и «друзья», выгораживая себя, один за другим стали подтверждать «вре дительскую» версию следователя. Лысенко же, к тому времени разошедшийся с Вавиловым в научных позициях, наотрез отказался сделать это и подтвердил свой отказ письменно. А ведь за пособничество «врагам народа» в тот период могли пострадать люди с куда более высоким положением, чем Лысенко, что он, конечно же, прекрасно знал…   В научной полемике, которая разгорелась между ними в 30-х годах, Лысенко и его сторонники продемонстрировали куда больше бойцовских качеств, твердости, настойчивости, принципиальности. Вавилов же, как признавали даже его единомышленники, лавировал, сдавал одну позицию за другой, старался сохранить хорошие отношения «и с вашими и с нашими»…   Определенное малодушие и слабость проявил Вавилов и находясь под следствием, когда, не выдержав психологического давления следователей, оговорил не только себя, но и других, признав наличие вредительской группы в Институте растениеводства, что, естественно, обернулось мучениями и страдан иями совершенно невинных людей. Но об этом, правда, я узнал намного позже. В тот же период ни я, как нарком земледелия, ни тем более Сталин во все перипетии борьбы между Лысенко и Вавиловым, в обстоятельства его ареста не входили…   Лысенко же даже под угрозой четвертования не оговорил бы ни себя, ни тем более других. У него была железная воля и стойкие моральные принципы, сбить с которых этого человека представлялось просто невозможным. Другое дело, что иногда он впадал в необъяснимое упрямство и раздражение, начинал подводить под свои эмоции «теоретическую» базу.   Полагаю, что не случайно к Лысенко так тянулась научная молодежь. Для выходцев из рабоче-крестьянской среды он был своим, наглядным примером того, сколь многого может достигнуть простой человек, одержимый жаждой истины, страстным желанием превратить науку в мощный рычаг улучшения жизни людей. Все это, конечно же, сказывалось на отношении Сталина, стремившегося активнее вовлечь в науку рабоче-крестьянскую молодежь, к Лысенко.   Недостатки ученого Сталин видел довольно отчетливо. При мне Сталин, правда, в тактичной форме, не раз отчитывал Лысенко за стремление подвести «марксистский базис под жак етку», то есть распространить марксистскую идеологию и терминологию на сферы, не имевшие к ним прямого отношения. В таком же духе Сталин сделал критические пометки на одобренном им в целом докладе, с которым Лысенко выступил на известной сессии ВАСХНИЛ в 1948 году.   Небезынтересно отношение Сталина к невыполненным лысенковским обещаниям поднять урожайность пшеницы в 4–5 раз. «Товарищ Лысенко, по-видимому, поставил малореальную задачу, – сказал как-то он. – Но даже если удастся повысить урожайность в полтора-два раза, это будет большой успех. Да и не стоит отбивать у ученых охоту к постановке нереальных, с точки зрения практиков, задач. То, что сегодня кажется нереальным, завтра может стать очевидным фактом. К тому же в нашей науке немало ученых «пескарей», предпочитающих спокойную жизнь, без нереальных задач. Накажем Лысенко – таких «пескарей» станет еще больше».   Заладили: генетика и кибернетика, кибернетика и генетика. Всюду только это и слыш ишь. Поверить иным литераторам и журналистам, так у нас в сталинский период и науки-то не существовало, были лишь гонения на нее да сплошные ошибки…   Да, ошибки делались, просчеты допускались, в любом деле без них не обойтись. Но правда в том, что в 30-е годы таких ошибок делалось несравненно меньше, чем сегодня, да и сам климат в науке был более здоровым, творческим и, если хотите, нравственным. По крайней мере, тогда погоду делали истинные ученые, сегодня – посредственности и бездари, создавшие такую обстановку, в которой истинные ученые просто задыхаются».   ЛЮДСКИЕ ПОТЕРИ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА 1941–1945. На советско-германском фронте были разгромлены главные силы и лучшие дивизии немецко-фашистской армии и ее союзников. В кампании клеветы на Красную Армию, ее командный состав, политическое руководство страны всячески преувеличиваются потери, понесенные нашей армией и гражданским населением. Фальсификаторы истории Великой Отечественной войны не унимаются и после публикации в 1993 коллективной монографии большой группы военных и гражданских специалистов, в том числе и работников Генерального штаба, «Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах». Опубликованные здесь сведения опираются на огромное количество документальных данных, строго научно обоснованы.   Согласно этим данным, в 1941–1945 Советские Вооруженные Силы (Красная Армия, Военно-Морской флот, пограничные войска, внутренние войска и органы государственной безопасности) потеряли 8 миллионов 668 тысяч 400 человек.   По годам войны наши безвозвратные потери выглядят следующим образом: 1941 (за полгода войны) – 27,8; 1942 – 28,2; 1943 – 20,5; 1944–15,6 и 1945 – 7,5 процента от общего количества потерь. Таким образом, наши потери за первые полтора года войны составили 56 процентов, а за остальные 2,5 года войны – 43,6 процента.  Агрессия против нашей страны дорого обошлась и фашистской Германии с ее союзниками. Их безвозвратные людские потери на советско-германском фронте были лишь на 30 процентов меньше потерь советских войск. Следовательно, соотношение по безвозвратным потерям составило 1:1,3.   За годы войны в фашистский плен попали 4 миллиона 559 тысяч советских воинов, из них в 1941 свыше 2 миллионов человек, т. е. 49 процентов. В немецких концлагерях погибли 2 миллиона 655 тысяч 935 советских солдат и офицеров. Из немецкого плена возвратились 1 миллион 894 тысячи 65 человек. В действующую армию было возвращено до 70 процентов бывших военнопленных, аресту и отправке в штурмовые батальоны подверглись лишь 6 процентов бывших военнопленных, сотрудничавших с фашистами.   В ходе освобождения стран Европы от нацистской тирании Красная Армия потеряла в ожесточенных боях с противником свыше 3 миллионов солдат и офицеров, из них только убитыми 1 миллион человек. Так, в боя х за освобождение Польши погибло около 600 тысяч советских солдат и офицеров.   На временно оккупированной советской территории от рук немецко-фашистских захватчиков погибли свыше 10 миллионов советских граждан, в том числе на Украине – 3 миллиона 180 тысяч, в Белоруссии – свыше 1 миллиона 360 тысяч. Фашистские изверги расстреляли более 7 миллионов советских граждан, среди них больше 200 тысяч детей.   Ничего подобного не позволяла себе Советская Армия, вступив на немецкую землю. Она организовала продовольственную и медицинскую помощь немецкому населению, равно как и немецким военнопленным, находившимся в советских лагерях, а их было свыше 4 миллионов 126 тысяч.   Всего фашистская агрессия унесла жизни 26 миллионов 600 тысяч советских людей. Велики были наши людские утраты. Но они не были напрасны. Советский народ и его Красная Армия отстояли свободу и независимость социалистического Советского Союза, разгромили немецкий фашиз м и тем самым спасли мировую цивилизацию.   МАВЗОЛЕЙ ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА ЛЕНИНА – памятник-усыпальница у Кремлевской стены на Красной площади в Москве, в котором установлен саркофаг с телом В.И. Ленина (27 января 1924). Сооружен в 1924 по проекту архитектора А. В. Щусева. Мавзолей являлся одновременно правительственной трибуной во время демонстраций, военных парадов.   Политбюро ЦК партии 26 июни 1941 рассмотрело предложение коменданта Кремля генерал-майора Н.К. Спиридонова об эвакуации из Мавзолея тела Владимира Ильича Ленина. Была названа Тюмень. Сталин спросил: «Почему туда?» Генерал ответил:   «Малонаселенный, тыловой город. Нет промышленных и военных объектов. Не привлекает внимания немецкой авиации».   Ночью, накануне эвакуации, Мавзолей В.И.Ленина посетил И.В.Сталин. Как вспоминал бывший кремлевский чекист А.Т. Рыбин, Сталин молча постоял у саркофага.   И тихо сказал, как бы гово ря сам с собой (по словам охранника, у Сталина была такая привычка):   – Под знаменем Ленина мы победили в Гражданской войне. Под знаменем Ленина мы победим и этого коварного врага.   4 июля 1941 тело В.И. Ленина было эвакуировано, пробыло в Тюмени до апреля 1945.   По приказу Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина 24 июня 1945 в Москве на Красной площади состоялся Парад Победы. На трибуне Мавзолея В.И. Ленина находились И.В. Сталин, высшее партийное руководство, известные военачальники. По Красной площади перед Мавзолеем В.И. Ленина прошли сводные полки войск действующей армии, Военно-Морского флота и Московского гарнизона. К подножию ленинского Мавзолея были брошены знамена разбитых и уничтоженных Красной Армией немецко-фашистских войск.   И.В. Сталин последний раз поднимался и находился на трибуне Мавзолея В.И. Ленина 7 ноября 1952 во время праздничной демонстрации и военного парада в честь 35-й год овщины Великой Октябрьской социалистической революции.   Мавзолей Ленина – Сталина. Так назывался Мавзолей с 9 марта 1953 до 30 октября 1961, когда по произволу Хрущева, оформленному как решение ХХП партсъезда. саркофаг с телом И.В. Сталина тайно ночью был перезахоронен у Кремлевской стены.   Ансамбль Красной площади с Мавзолеем В.И Ленина и почетным Некрополем у Кремлевской стены внесены в список Всемирного Культурного наследия ЮНЕСКО. Современная власть во время торжеств на Красной площади неуклюже декорирует Мавзолей В.И.Ленина, дабы тем самым подчеркнуть свою ненависть к советскому этапу нашей истории.   МАЙСКИЙ Иван Михайлович (884–1975) советский дипломат, историк.   Академик Академии наук СССР (1946) Посол СССР в Великобритании (1932–1943) Заместитель наркома иностранных дел СССР (1943–1946). Майский писал:   24 июля пришло послание Сталина (помеченное 23 июля), которое очень резко ставило вопрос о конвоях, а по вопросу о втором фронте в нем говорилось:   «Боюсь, что этот вопрос начинает принимать несерьезный характер. Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, я должен заявить самым категорическим образом, что Советское правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 г.».   Послание Сталина было выдержано в мягких тонах, однако оно имело сильный эффект. Когда я приехал к Черчиллю, чтобы вручить послание (цитируюдальше свою запись от 24 июля), «он был в своем «костюме сирены», у него было плохое настроение. Как выяснилось из дальнейшего, он только что получил неутешительные вести из Египта… С горя Черчилль, видимо, немножко перехватил виски. Это заметно было по его лицу, глазам, жестам, моментами у него как-то странно дергалась голова, и тогда чувствовалось, что в сущности он уже старик… и что только страшное напряжение воли и сознания поддерживает Че рчилля в состоянии дее– и боеспособности.   Послание Сталина произвело на премьера сильное впечатление. Он был одновременно подавлен и обижен (особенно обвинением Сталина в неисполнении взятых на себя обязательств), и в голове у него даже как будто бы мелькнула мысль о возможности выхода СССР из войны.   Однако постепенно Черчилль успокоился, но долго еще доказывал, что он делает все возможное и что по вопросу о втором фронте остается в силе его меморандум, врученный Молотову при подписании коммюнике 12 июня».   Далее Майский пишет, что 30 июля он был в кабинете премьера. Черчилль сидел за столом заседаний правительства. Рядом сидел Иден в туфлях и зеленой бархатной куртке.   – Вот, посмотрите, годится ли это куда-нибудь? – с усмешкой бросил Черчилль, протягивая мне какую-то бумажку.   Я быстро пробежал поданный мне документ.   Это был текст послания премьера к Сталин у, который начинался словами: «Я хотел бы, чтобы Вы пригласила меня встретиться с Вами лично в Астрахани, на Кавказе или в каком-либо другом подходящем месте. Мы могли бы совместно обсудить вопросы, связанные с войной, и в дружеском контакте принять совместные решения».   – Конечно, он стоит и стоит многого! – откликнулся я прочитав послание. Еще бы встреча Черчилля со Сталиным могла бы иметь очень большие последствия. И я всячески поддержал намерение премьера… Я поинтересовался, поехал ли бы Черчилль в Москву, если бы Сталин не смог приехать на юг? Премьер заколебался, но в конце концов дал понять, что в крайнем случае он готов согласиться на Москву.   Я обещал немедленно снестись с Москвой, так как Черчилль собирался 1 августа улететь в Каир – у него там были срочные дела – и оттуда уже продолжить путь в СССР…   Послание Черчилля в ту же ночь ушло в Москву, а 1 августа уже был получен ответ Сталина, который я немедленно же п ередал премьер-министру. В нем Сталин официально приглашал Черчилля приехать в Москву в удобное для него время «для совместного рассмотрения неотложных вопросов воины против Гитлера, угроза со стороны которого. в отношении Англии, США и СССР теперь достигла особой силы». Итак, вопрос о свидании Черчилля со Сталиным был решен.   МАЛЕНКОВ Георгий Максимилианович (1902–1988), советский государственный и партийный деятель.   Участник Гражданской войны. С 1930 Г.М. Маленков заведующий орготделом Московского комитета партии, после XVII партсъезда по предложению И. В. Сталина утвержден заведующим Отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б). На мартовском (1939) Пленуме ЦК Г.М. Маленков избран секретарем ЦК ВКП(б), членом оргбюро ЦК. Он возглавил Управление кадрами ЦК ВКП(б), преобразованный в Отдел руководящих партийных органов ЦК. На ХVIII Всесоюзной конференции ВКПб), посвященной укреплению обороноспособности страны, Г.М. Маленков выступил с д окладом о задачах промышленности и транспорта. В феврале 1941 Пленум ЦК избрал Г.М. Маленкова кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).   Когда началась Великая Отечественная война, Г.М. Маленков вошел в первый состав Государственного Комитета Обороны под председательством И.В. Сталина. Как член ГКО, Г.М. Маленков выезжал во главе специальных комиссий на решающие участки фронта – Волховский, Сталинградский, Центральный и другие, руководил работой по оснащению Красной Армии и Военно-Воздушных Сил новой боевой техникой.   В 1943 ему было присвоено воинское звание генерал-лейтенант. В том же году он удостоен почетного звания Герой Социалистического Труда. Г.М. Маленков возглавлял Комитет при Совнаркоме СССР по восстановлению народного хозяйства в районах, освобожденных от фашистской оккупации.   Сразу после войны Г.М. Маленков возглавлял Комитет по демонтажу немецкой промышленности. Как член Политбюро ЦК ВКП(б) и секретарь ЦКГ.М. М аленков занимался вопросами промышленности и сельского хозяйства, а также вопросами идеологической работы. С именем Г.М. Маленкова связана фабрикация обвинения против Н.А. Вознесенского, А. А. Кузнецова, М.И. Родионова и ряда видных руководителей ленинградской партийной организации. В сложных условиях выхода страны из тяжелой войны и непрестанных угроз СССР со стороны англо-американских империалистов И.В. Сталин не мог допустить раскола внутри Коммунистической партии, формирования нового политического центра в Ленинграде, противостоящего Москве, центральным органам Советского государства.   В 1952 на XIX съезде КПСС по поручению И.В Сталина с Политическим отчетом ЦК партии выступил Г.М. Маленков. В докладе Г.М. Маленкова получили отражение новые идеи по внутриполитическим и международным проблемам, разработанные в труде И.В Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР»   После XIX партсъезда стал действовать расширенный состав Президиума ЦК КПСС, сформированный лично И.В. Сталиным. В роковые мартовские дни 1953 у И.В. Сталина были Г.М. Маленков, Л.П. Берия, Н.С. Хрущев и Н.А. Булганин. Они у постели умирающего Сталина вывели из состава Президиума ЦК КПСС 22 высших партийных руководителя, захватили ключевые должности в партии и государстве: Г.М. Маленков стал Председателем Совета Министров СССР, одновременно освобожден от обязанностей секретаря ЦК КПСС. Н.С. Хрущев – секретарем ЦК КПСС, Л.П. Берия и Н.А. Булганин – первыми заместителями Предсовмина СССР.   Для «утверждения» авторитета Г.М. Маленкова в газете «Правда» 10 марта 1953 была помещена сфабрикованная фотография, на которой И.В. Сталин и Мао Цзэдун послушно внимают Г.М. Маленкову уже во время подписания советско-китайского договора о дружбе и взаимной помощи 14 февраля 1950. Была запущена и легенда, будто Г.М. Маленков «приемный сын» В.И. Ленина, поскольку мать Маленкова носила фамилию Ульянова.   Именно Г.М. Маленков, Н.С. Х рущев и Л.П. Берия развернули кампанию критики «культа личности», дабы таким образом ослабить или полностью дискредитировать И.В. Сталина как верного и последовательного продолжателя дела Ленина, творческого марксиста-ленинца.   А ведь 21 декабря 1939, в день шестидесятилетия И.В. Сталина, в выступлении «Сталин о большевистских кадрах» Г.М. Маленков утверждал:   «Большевистская партия во главе с товарищем Сталиным – великим продолжателем дела Ленина – побеждала и побеждает потому, что она в своей борьбе за коммунизм руководствуется передовой научной марксистско-ленинской теорией, ведет правильную политику, умеет организовывать массы на проведение в жизнь этой политики.   Каждый объективный исследователь, изучая причины успехов коммунистической партии, разбираясь в арсенале большевистского вооружения, несомненно обязан будет отдать должное организационной политике партии Ленина – Сталина, ее умению в ходе борьбы формировать ком андные кадры и черпать из широких народных масс новые и новые организаторские силы».   А в день семидесятилетия И.В. Сталина 21 декабря 1949 выступление Г.М. Маленкова было помещено впереди выступления В.М. Молотова – давнего соратника и друга И.В. Сталина:   «Товарищ Сталин, – подчеркивал Г.М. Маленков, – повел нашу партию и советский народ по ленинскому пути. Он отстоял и развил ленинскую теорию о возможности победы социализма в одной стране. Претворяя в жизнь заветы Ленина, наша партия под руководством товарища Сталина обеспечивала социалистическую индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства, превратив Советский Союз в великую индустриальную и колхозную социалистическую державу.   Товарищ Сталин, как никто другой, глубоко понял проникновенные ленинские идеи о марксистской партии нового типа, отстоял чистоту учения Маркса – Энгельса – Ленина, развил марксистско-ленинскую теорию, закалил партию в борьбе с мн огочисленными врагами, выковал и воспитывает кадры, способные двигать вперед дело нашей партии».   За политическую беспринципность последовала тяжелая расплата. В 1957 Г.М. Маленков был отстранен от руководства, от партийных и государственных постов.   МАЛИНОВСКИЙ Родион Яковлевич (1898–1967), советский государственный и военный деятель, в Красной Армии с 1919. Участник Первой мировой войны, Гражданской войны в России и гражданской войны в Испании (1936–1937). Маршал Советского Союза (1944). Дважды Герой Советского Союза (1945, 1958). Награжден высшим военным орденом «Победа» (1945).   В первых сражениях Великой Отечественной войны Р.Я. Малиновский показал себя умелым командиром в битвах под Москвой и под Сталинградом. Он успешно командовал войсками Южного и Юго-Западного (с октября 1943 3-го Украинского) фронтов.   К концу октября 1944 войска 2-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского в ходе Дебреценской операции полностью выбили противника с территории Румынии, югославского и венгерского левобережья Тисы. Были созданы условия для разгрома вражеской группировки в районе Будапешта, 29 октября Р.Я. Малиновскому по ВЧ позвонил Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин.   Этот разговор произошел накануне Будапештской наступательной операции. К этому времени в Венгрии на заседании Временного национального собрания 21 октября 1944 было сформировано демократическое венгерское правительство. Но столица Венгрии – Будапешт оставалась занятой фашистами. Малиновский просил Сталина дать ему несколько дней, чтобы перебросить под Будапешт танковые соединения. Сталин, исходя из сложившейся военно-политической обстановки, требовал начать намеченную операцию. Сохранилась запись их разговора.   И.В. Сталин. Необходимо, чтобы вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии – Будапештом. Это нужно сд елать во что бы то ни стало. Сможете ли вы это сделать?