Сталин, Гитлер и мы

С фюрером в этом смысле дело обстоит проще. В архивах сохранились его лабораторные анализы и результаты других медицинских исследований. Сталин же собирать и хранить эти документы не разрешал. Тем не менее до нас дошли кое-какие свидетельства на эту тему. Большую ценность представляют мемуары Н. Петровой, они посвящены жизни и деятельности профессора Д. Плетнева, который в течение нескольких лет был личным врачом Сталина. Петрова много лет была сотрудницей Плетнева, который незадолго до своего ареста передал ей свои записки. В середине 30-х годов он был брошен в ГУЛАГ, как и множество других лиц, близко знавших Сталина. Во время Великой Отечественной войны Петрова работала в госпитале, который в 1942 году захватили наступавшие немцы. В конце концов она оказалась на Западе, где ее воспоминания и были изданы на русском и английском языках. Так что Сталину все же не удалось до конца пресечь информацию о себе и своем здоровье.

Приблизив к себе Плетнева, Сталин сделал правильный выбор, это был прекрасный специалист и незаурядный человек. Он был сыном деревенского сапожника (не потому ли приглянулся вождю?), но сумел с помощью местного священника добиться государственной стипендии, которая позволила получить медицинское образование. Еще до Октябрьской революции он стал одним из самых известных в России кардиологов. Не случайно с 1927 года он – главный врач кремлевской поликлиники и личный врач Сталина. В дошедших до нас записках Плетнева мы знакомимся с портретом Сталина, который написан рукой одаренного человека и к тому же выдающегося медика: «Сталин обладал неустрашимостью и мужеством льва, умом змеи, слабостью и трусостью зайца, и все это одновременно! Он плохо переносил физическую боль, и боли в суставах иногда доводили его до исступления. Он не терпел возражений, был склонен к хвастовству и любил лесть. Он обладал широким кругозором, проницательностью, изворотливостью, гибкостью и сильной склонностью к авантюризму. Однако одних лишь духовных его способностей было бы недостаточно для успешного восхождения, если бы не дьявольская хитрость и коварство и поразительное знание человеческой души со всеми ее слабостями. Он был упрямым, последовательным и обладал невиданной силой воли и железными нервами. Обмануть его, стоя перед ним, было очень трудно, потому что возникало впечатление, что его глаза видят тебя насквозь… По выражению лица невозможно было угадать его истинных мыслей. Иногда он казался обманчиво радушным и дружелюбным, в то время как испытывал к этому человеку только вражду и ненависть. Он страдал только двумя расстройствами: манией величия и манией преследования».

Остается добавить, что в 1937 году Плетнев поставил своему главному пациенту диагноз – «параноидальный психоз» (мы к этому дальше еще вернемся) и вскоре исчез в недрах ГУЛАГа.

Еще несколько слов о здоровье Сталина. Выше упоминалось о тяжелой оспе, которую он перенес в пятилетнем возрасте. Есть веские подозрения, что в молодости Сталин болел туберкулезом, короче говоря, вообще хорошим здоровьем не отличался. Но все это относится к терапии. Большой интерес представляют свидетельства о его психике. Специалисты обращают внимание на то, что маленького Иосифа и его мать постоянно избивал пьяный отец, домашний тиран. Друг юности Сталина, И. Иремашвили, вспоминал, что эти избиения и издевательства оставили неизгладимые следы в душе сына буйного сапожника. Сто лет назад Иремашвили написал поистине пророческие слова: «Незаслуженные избиения мальчишки сделали его таким же жестоким и бессердечным, как его отец. Он был убежден в том, что человек, которому должны подчиняться другие люди, должен быть таким, как его отец, и потому в нем вскоре выработалась глубокая неприязнь ко всем, кто был выше него по положению. С детских лет целью его жизни стала месть, и этой цели он подчинил все, в нем непрерывно и однозначно накапливалась ненависть».

Оставшись единственным ребенком, к тому же с искалеченной рукой, Иосиф был для матери как свет в окошке, она жизнь свою положила на то, чтобы вырастить его и дать ему образование. Ее гипертрофированная болезненная любовь к сыну тоже наложила свой отпечаток на формировавшийся характер забитого мальчишки. Затем он из беспросветной нужды и горя в родном доме оказался в крайне нездоровой казарменной атмосфере церковного училища, а потом – в семинарии, где процветали жестокость воспитателей, слежка, стукачество, зубрежка… Тот же Иремашвили писал: «Сталин покинул семинарию, исполненный горькой и злобной ненавистью к школьному начальству, буржуазии и всему тому, что было в стране воплощением царизма».