Сталин – гробовщик Красной Армии. Главный виновник Катастрофы 1941

Полеты по отдельным домикам, долинам, тропинкам противника почти никаких результатов не давали, находили мелкие группы, влиять на противника таким полетом не могли. В лесу противника поймать было трудно. Наша наземная обстановка показывает, что ориентировкой летного состава могло служить то, что наши войска совершенно не маскируются. Мне рассказывал Денисов, что был случай на перешейке, когда ему один из командиров дивизии сказал, что при такой мощной авиации, какая имеется у нас, мы не будем маскироваться, потому что нам это не нужно, нас и так защитят; или такой случай, когда одна дивизия бросила свою зенитную артиллерию под Ленинградом и вылезла на фронт как на праздник; или еще такой пример, когда один самолет противника появляется над нашим расположением, то поднимается паника, особенно в тылу. Считают, что к нам не может летать ни один самолет. Но попробуйте на высоте 5–6 тыс. метров заметить одиночный самолет…

Наша пехота приучается сейчас к такому положению, что авиация противника ее не должна бомбить. Повоевали бы с противником, у которого много авиации, и тогда зенитную артиллерию, которая возится как мягкая мебель, они вряд ли оставили бы, а привезли бы ее быстрее зимнего обмундирования. Мало нас били с воздуха, вот почему мы не знаем цену авиации».

Можно сделать вывод, что в 9-й армии авиация в основном занималась «кормлением» наземных войск (только для 54-й стрелковой дивизии 10-я скоростная бомбардировочная(!) авиабригада сбросила 98 тонн продовольствия и 40 тонн боеприпасов), бомбардировкой домиков и тропинок и изредка стрельбой по паровозам.

Финские летчики настолько обнаглели, что вызвали гневный приказ Тимошенко, подписанный им 24 января:

«За последнее время имеют место нестерпимые случаи, когда одиночным самолетам противника удается летать над нашими войсками и даже бомбардировать их расположения и аэродромы.

Войсковые части и авиация фронта, насыщенные пулеметными и артиллерийскими зенитными средствами и истребительной авиацией, до сих пор не могут сбитьпытающихся перелететь линию фронта самолеты противника и раз и навсегда отбить всякую охоту появления их над нашими войсками».

Семен Константинович слегка преувеличил, все-таки 10 самолетов противника были в январе сбиты: четыре «Бленхейма», четыре «Фоккер» СХ и два каких-то шведа.

Период стабилизации линии фронта окончился 1 февраля с началом атак войск Северо-Западного фронта на Карельском перешейке, призванных «прощупать» оборону противника. Советское командование сконцентрировало на узком участке крупные массы войск. Численность советской авиации была доведена до 3253 самолетов – почти столько Гитлер отжалел для «Барбароссы». Бомбардировщики переключились с ударов по стратегическим целям на оказание тактической поддержки своим сухопутным войскам. Если верить командарму 2-го ранга В.Д. Грендалю, это было сделано по личному указанию Гениального Стратега, неустанно учившего своих полководцев военному делу: «Авиация долгое время не получала правильного направления и только после того, как тов. Сталин сказал, что авиации достаточно заниматься в тылах, работа авиации была перестроена. Тов. Сталин сказал – пусть авиация работает при войсковых частях. Авиация перестроилась, и в соответствии с этим основная масса авиации была передана командованию армии». Крупные группы истребителей выделялись на сопровождение и патрулирование над атакующими войсками.

В войне с Финляндией не обошлись без ТБ-3. Как и на Халхин-Голе работали они в основном по ночам, поражая крупные объекты в тылу противника, а перед прорывом «линии Маннергейма» переключились на бомбежку ее укреплений: ни один другой советский самолет не мог поднять 2000-кг бомбу. Но по большей части в ход шли ФАБ-250 и ФАБ-500.