Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада?

Однако и академик Хлопин был отнюдь не глуп. Именно он, правда, после запроса военной разведки в 1942 году, заметил, что в последнее время в западной научной прессе прекратилась публикация статей по атомной тематике. После этого люди Берии, уже имевшие ряд сообщений о начале работ по использованию атомной энергии в военных целях, сообразили, что «это ж-ж-ж неспроста»: некие влиятельные силы наложили вето на указанную тему. Засекретили. Тут же были подготовлены информационные материалы по проблеме, и Лаврентий Павлович ознакомил с ними Сталина. Официальное письмо наркома внутренних дел на эту тему практически совпало по времени с распоряжением ГКО «Об организации работ по урану»: «…Обязать Академию наук СССР (акад. Иоффе) возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра урана и представить Государственному комитету обороны к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива».

Произошло это 28 сентября 1942 года, то есть примерно через полтора месяца после запуска в Штатах «Манхэттенского проекта».

Существует также мнение, что основную роль в привлечении внимания Сталина к проблеме атомной энергии сыграли письма молодого физика Г. Н. Флерова, ученика И. В. Курчатова. Во время войны он стал курсантом Военно-воздушной академии, но о своих научных изысканиях не забыл. Флеров был уверен, что можно создать урановую бомбу, в которой две подкритические массы будут выстреливаться навстречу друг другу, что вызовет необходимую цепную реакцию. В ноябре 1941 года Флеров рассказал о задумке парторгу факультета. Тот оценил идею и посоветовал написать письмо Сталину.

Флеров так и поступил, отправив послания и вождю, и уполномоченный ГКО по координации научных исследований в области химии для нужд обороны С. В. Кафтанову.

Фрагмент первого письма Флерова

…Один из возможных технических выводов – ядерная бомба (небольшая по весу), взорвавшись, например, где-нибудь в Берлине, сметет с лица земли весь город. Фантастика, быть может, но отпугивать это может только тех, кто боится всего необычного, из ряда вон выходящего.

…Имеются сведения о том, что в Германии институт Кайзера Вильгельма целиком занимается этой проблемой. В Англии тоже, по-видимому, идет интенсивная работа. Ну, и основное – это то, что во всех иностранных журналах полное отсутствие каких-либо работ по этому вопросу… На этот вопрос наложена печать молчания, и это-то является наилучшим показателем того, какая кипучая работа идет сейчас за границей. Нам в Советском Союзе работу нужно возобновить… У нас в Союзе, здесь, в этом вопросе, проявлена непонятная недальновидность…

…Нужно все время помнить, что государство, первое осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия, и сейчас единственное, чем мы можем искупить свою ошибку – полугодовое безделье, – это возобновление работ и проведение их в еще более широком масштабе, чем было до войны…

Дошло ли это письмо до Сталина, неизвестно, а Кафтанов не ответил. Тогда Флеров сумел выступить с докладом перед Курчатовым, Хлопиным и другими учеными, но реакция опять была скептической. Флеров написал Сталину второе письмо…