Сталин и Черчилль

Сталин отвечает, что это обязательно нужно сделать».

* * *

Запись в дневнике И. М. Майского заметно дополняет официальный протокол.

Из дневника И. М. Майского

6 февраля

— Если бы мы разъехались, ничего не достигнув, — заключил Черчилль, — было бы очень грустно. На конференцию легла бы печать неудачи. Нигде это не ощущалось бы более болезненно, чем в Великобритании, которая вступила в войну из-за Польши и для которой вопрос о Польше является вопросом чести.

Теперь наступила очередь Сталина. Я видел, что в течение речей Рузвельта и Черчилля, особенно Черчилля, Сталин приходит в состояние все большего волнения…

Вдруг Сталин встал (до сих пор он всегда говорил сидя) и сделал широкий жест правой рукой. Ему хотелось выйти из-за стола и начать ходить из угла в угол, как это он часто делает во время бесед в своем кабинете, но он вовремя опомнился и сдержался: на конференции «большой тройки» такая манера была не совсем удобна. Поэтому Сталин лишь отодвинул свое кресло и, освободив таким образом некоторое пространство, с необычной горячностью заговорил:

— Господин Черчилль только что сказал, что вопрос о Польше для британского правительства является вопросом чести. Мне это понятно. Со своей стороны, однако, я должен сказать, что для русских вопрос о Польше является не только вопросом чести, но также вопросом безопасности. Вопросом чести потому, что у русских в прошлом было много грехов перед Польшей. Советское правительство стремится загладить эти грехи. Вопросом безопасности потому, что с Польшей связаны важнейшие стратегические проблемы Советского государства. Дело не только в том, что Польша пограничная с нами страна. Это, конечно, имеет значение, но суть проблемы гораздо глубже. На протяжении истории Польша всегда была коридором, через который проходил враг, нападавший на Россию. Достаточно вспомнить хотя бы последние тридцать лет: в течение этого периода немцы два раза прошли через Польшу, чтобы атаковать нашу страну. Почему враги так легко до сих пор проходили через Польшу? Прежде всего потому, что Польша слаба. Польский коридор не может быть закрыт механически извне только русскими силами. Он может быть надежно закрыт только изнутри собственными силами Польши. Для этого нужно, чтобы Польша была сильна. Вот почему Советский Союз заинтересован в создании мощной, свободной и независимой Польши. Вопрос о Польше — это вопрос жизни и смерти для Советского государства…

Чем дольше говорил Сталин, тем напряженнее становилась тишина за круглым столом, тем мрачнее делались лица Рузвельта и Черчилля…

Когда я подошел к Черчиллю проститься, он отвел меня слегка в сторону и сказал:

— Я очень огорчен. Сталин слишком неуступчив. В своей последней речи я старался быть возможно более мягким и осторожным. Я говорил о наличии «различной информации»… Но если говорить откровенно, то ежедневно к нам поступает много сведений, которые рисуют внутреннее положение в Польше в крайне мрачном свете: люблинское правительство не пользуется популярностью, многие его ненавидят, идут массовые аресты и высылки в Сибирь всех инакомыслящих, все держится на ваших штыках…

Приведем далее фрагменты из дневника И. М. Майского и воспоминаний У. Черчилля, имеющие отношение как к обсуждению польского вопроса, так и особенностям дискуссии, характерной для Крымской конференции.

Из дневника И. М. Майского

7 февраля

В 4 часа открылось четвертое заседание «большой тройки» в обычном составе, в основном посвященное двум вопросам: Думбартон-Окс и Польша…

Слово взял Молотов. Он сказал, что советская делегация удовлетворена вчерашним докладом Стеттиниуса и теми дополнительными разъяснениями, которые были сделаны Рузвельтом и Черчиллем. Поэтому советская делегация готова принять предложение президента по вопросу о голосовании в Совете Безопасности…

Вздох облегчения пронесся по рядам англичан и американцев. На многих лицах заиграла улыбка.

— Однако, — продолжал Молотов, — в данной связи я должен высказать одно пожелание, о котором уже шла речь в Думбартон-Оксе, хотя и в несколько иной форме. Советское правительство считало бы правильным, чтобы среди членов-учредителей новой Международной Организации Безопасности были также три или, по крайней мере, две союзные республики, например, Украина, Белоруссия, Литва. Эти республики первыми подверглись нападению со стороны врага. Они героически боролись и понесли тяжелые жертвы. Они заслуживали бы поэтому того, чтобы с самого начала стать активными участниками МОБ.

Выступление Молотова произвело сильное впечатление.

Рузвельт в порядке уточнения спросил, что имеет в виду Молотов, предлагая признание трех советских республик членами-учредителями: их участие в Ассамблее?

Молотов ответил на этот вопрос утвердительно и затем сослался на прецедент с британскими доминионами: они тоже подходили к участию в международной жизни постепенно и только в наши дни стали играть в ней вполне активную роль. Того же следует ожидать от Украины, Белоруссии, Литвы…