Сталин и Черчилль

Молотов заявляет, что он хотел бы добавить несколько слов по поводу того, что говорилось на конференции в Тегеране. Он, Молотов, хотел бы напомнить то, что было высказано Рузвельтом в Тегеране. Если он, Молотов, будет неточен, то он надеется, что другие его поправят. Он, Молотов, хорошо помнит заявление Рузвельта о том, что Рузвельт полностью согласен с линией Керзона как линией границы, но что он не считает целесообразным публиковать это свое заявление. Он, Молотов, считает, что на этом основании можно сделать заключение о том, что не только точки зрения Англии и Советского Союза, но и Соединенных Штатов одинаковы.

Миколайчик спрашивает, может ли он узнать, как в Тегеране ставился вопрос о западной границе Польши.

Молотов отвечает, что там высказывалось мнение, что западной границей Польши должна быть линия Одера. Он, Молотов, не помнит, чтобы кто-либо возражал против этого.

Черчилль заявляет, что он это поддерживает.

Иден говорит, что он не помнит возражений. Напротив, имелось в виду, что Польша может пойти так далеко на запад, как она пожелает.

Черчилль заявляет, что Польше должна быть передана, кроме того, Восточная Пруссия к западу и югу от Кенигсберга.

Тов. Сталин заявляет, что это правильно.

Черчилль спрашивает, не будет ли приемлемой следующая формула: Объединенное польское правительство принимает линию Керзона как восточную границу Польши де-факто, сохраняя за собой право обсудить на мирной конференции частные аспекты.

Миколайчик заявляет, что он не уполномочен делать подобные декларации.

Черчилль заявляет, что это не декларация, а рабочая формула. Он, Черчилль, не желает заставить Миколайчика сказать что-либо, что было бы отвергнуто его народом, но настоящий случай — лучшая возможность для создания объединенного польского государства.

Миколайчик заявляет, что он находится в худшем положении, чем Польский Комитет, у которого есть надежды получить Львов.

Тов. Сталин заявляет, что мы не торгуем украинскими землями и вообще чужими землями не торгуем. Он, тов. Сталин, не знает, о чем поляки думают, но Львова они не получат.

Черчилль замечает, что поляки получат Данциг и территорию одинаковой ценности.

Тов. Сталин говорит, что поляки получат эти территории. Кроме того, русские думают, что речь будет идти не только о Данциге для Польши, но и о Штеттине. Русские этому сочувствуют и это поддержат.

Черчилль говорит, что британское правительство это также поддержит, и заявляет, что он просит поляков серьезно обдумать положение.

Тов. Сталин заявляет, что для того, чтобы все было ясно, он хочет сказать, что Советское Правительство не может принять предложенную Черчиллем формулировку. Советское Правительство может ее принять с поправкой в том смысле, что линия Керзона будет основой восточной границы между Советским Союзом и Польшей. Советское Правительство не может иметь сегодня одну границу, а завтра другую. В Польше и в Советском Союзе разные системы. По мере продвижения Красной Армии население восстанавливает колхозы и советскую власть. Если поставить под вопрос границу, то надо будет все снова переделать. Во всем остальном он, тов. Сталин, согласен с предложениями Черчилля.

Черчилль заявляет, что, следовательно, линия Керзона является основой границы.

Запись заседания 13 октября 1944 года

Присутствуют: И. В. Сталин, В. М. Молотов — с советской стороны; Черчилль, Иден, Керр, Бирс — с английской стороны; Гарриман, Стивене — с американской стороны; [председатель Крайовой Рады Народовой] Берут, [премьер-министр и министр иностранных дел Временного польского правительства] Осубка-Моравский, [Главнокомандующий Войска Польского] Роля-Жимерский — с польской стороны.

В начале заседания т. Молотов кратко информирует о совещании с представителями лондонского польского правительства, которое состоялось в тот же день в 17 часов.

Тов. Сталин замечает, что на этом совещании стоял вопрос о компромиссе между Польским Комитетом Национального Освобождения и польским правительством в Лондоне.