Сталин и деньги

Работающие по металлу ювелиры трудятся в СССР на го­сударственных предприятиях. Еще в 20-е годы было созда­но Московское ювелирное товарищество. Оно подчинялось непосредственно наркомату финансов. В 1927 году его пе­редали в подчинение конторе ювелирных изделий Мосторга, а через десять лет возник Главювелирторг (ГЮТ), 20 кон­тор которого охватили весь СССР. За год до моего ухода с по­ста министра ГЮТ разделили на отделения, самостоятельно функционирующие в наших республиках. Особняком от их деятельности стояла деятельность организаций и предпри­ятий, чеканивших из драгоценного металла монету. Правда, еще Первая мировая война серьезно подорвала обращение такой монеты. Перед 1939 годом оно сохранялось за рубе­жом, но Вторая мировая война покончила с ним. У нас в стра­не порою бытовали дензнаки сразу из металла простого и драгоценного. В годы Гражданской войны и некоторое вре­мя после ее окончания имела хождение совершенно фанта­стическая по нынешним представлениям монета. Назову от­дельные образцы из прошлого.

В Армавире в 1918 году оказался некий австрийский во­еннопленный. Он вырезал штемпель, с которого местные вла­сти чеканили боны из сероватой меди. Еще любопытнее киев­ские боны 1921 года. Их штамповал кооператив «Разум и со­весть», пытавшийся «овеществить» в них человеческий труд и поместивший поэтому на бонах надпись: «Пуд хлеба — рубль труда». В 1922 году Петроградская шорно-футлярно-чемоданная фабрика чеканила собственные боны из бронзы, а Николо-Павдинский кооператив на Урале — кредитные марки из особого сплава. На последних красовалась надпись: «Едине­ние — сила». Тем временем Советское государство накапли­вало платину, золото, серебро, восстановило в 1921 году Пет­роградский монетный двор и пока что начало чеканить день­ги из драгоценных металлов про запас. Имея на себе даты за три предшествующих года, эти деньги были пущены в об­ращение только после денежной реформы 1924 года. Ис­ключением явился золотой червонец с гербом РСФСР, еще в 1923 году употреблявшийся для заграничных платежей.

Когда осуществлялась эта реформа, часть заказов на изго­товление монет из-за нехватки машин передали англичанам. Лондонский монетный двор чеканил нам полтинники. От ле­нинградских они отличаются инициалами «ТР» (Томас Рос) на боковом гурте. Бирмингемский монетный двор снабжал нас медными пятаками, а в СССР медную монету изготовлял ле­нинградский завод «Красная заря». Вся эта монета еще копи­ровала дореволюционную по весу, пробе и формату. Потом окрепшее социалистическое денежное хозяйство позволи­ло нам отойти от старых образцов и отказаться от иностран­ных услуг. В 1926 году медную чеканку сменила бронзовая, а через пять лет серебро было заменено никелем. Самым дол­говечным пока что оказался у нас тип монеты 1935 года. Он сохранялся вплоть до 1961 года. Менялось лишь число вит­ков ленты на колосьях герба в зависимости от числа союзных республик. В последний раз монеты образца 1935 года у нас в стране чеканились в 1957 году.

Знакомясь более основательно, чем раньше, с монетным делом, я изучил заодно машинный парк Госбанка. Требова­лись дополнительные средства на создание новых видов ма­шин. Ручной труд в этой сфере больше терпеть было нельзя, а прежние машины были несовершенны. Пришлось подумать об обеспечении соответствующих предприятий и органов линейными, дисковыми и барабанными аппаратами для сор­тировки монеты и счетно-денежными аппаратами для ее рас­фасовки и пересчета. Позднее та же задача вставала еще не раз. Постепенно машинный парк Госбанка обновлялся, по­полнялся счетно-аналитическими машинами (сортировочны­ми, табуляторами и др.), становился разнообразным и более мощным.

Наиболее трудными были, конечно, проблемы экономи­ческие, крупномасштабные. Как успешнее накапливать фи­нансовые ресурсы СССР — средства, мобилизуемые в целях функционирования самих финансов? Как добиться самооку­паемости затрат? Тезис резолюции XII съезда РКП(б) о том, что вопрос о получении прибыли есть вопрос о судьбе дик­татуры пролетариата, сохранял свою силу в полной мере. Признавая его справедливость, мы были вынуждены в ряде случаев (например, когда речь шла об оборонных заводах) допускать существование планово-убыточных предприятий. Хозрасчет был для них не определяющим моментом. Пред­приятиям спускали сверху ряд обязательных цифровых пока­зателей производства. Они не всегда несли материальную от­ветственность за невыполнение обязательств, и им не всегда возмещались убытки, причиненные другими предприятия­ми, вследствие чего хозяйственный договор терял свое зна­чение. Не все из них были заинтересованы в получении при­были. У многих премиальные фонды из прибыли вообще не создавались или были очень малы. Новое строительство мы финансировали преимущественно из бюджета. Деятельность предприятия, труд его рабочих и служащих оценивались не прибылью, не успешной реализацией произведенных ценно­стей, а цифрами выпуска валовой продукции.