Сталин и деньги

Вопрос этот не нов. Уже в начале своих записок я гово­рил, как мы использовали налоги на раннем этапе социали­стического строительства. Они служили своеобразным ору­дием наступления на буржуазную собственность. Налоги применяют и для поощрения коллективных форм развития. Им присущ возвратный характер: полученные средства опять используются в интересах трудящихся. Система косвенного обложения постепенно заменяется прямыми налогами. Нако­нец, налогам принадлежит относительно малое место в об­щем объеме государственных доходов, причем налоги сис­тематически снижаются. Одним словом, налоговая политика служит действенным финансовым средством создания но­вого общества. На протяжении всех лет существования Со­ветской власти эти условия применения финансового обло­жения неизменно соблюдались. Но с отдельными налогами была связана большая работа финансового аппарата.

Расскажу, в частности, о сельскохозяйственном нало­ге. История эта уходит еще в довоенные годы. Когда разра­батывался закон об этом налоге, Сталин чрезвычайно насто­роженно отнесся к предложению Наркомата финансов уве­личить его (мы мотивировали это грозной международной обстановкой и потребностью дать срочно крупные суммы в оборонную промышленность), но в конце концов согласился на увеличение обложения колхозников в 1,8 раза. Это значит, что вместо 30 рублей с колхозного двора стали бы взимать округленно около 50 рублей (в деньгах того времени).

При обсуждении вопроса в ЦК ВКП(б) я попросил раз­решить некоторую амплитуду налоговых колебаний. Отме­чая, что со статистикой у нас не все в порядке, я говорил о желательности установить верхний предел с превышением прежнего в 1,9 раза. Получив согласие, занялся уточнением данных. Только после основательной подготовки финансо­вые органы приступили к делу и неплохо с ним справились. Особенно отличился заведующий Калининским областным финотделом А. А. Посконов, позднее выросший в работника крупного масштаба.

Дальнейшей разработке этой проблемы помешала Вели­кая Отечественная война. С переходом к миру нужно было решать вопрос о снижении налогов военного времени.

Снова остро встал вопрос и о сельхозналоге. Опять по­требовалось провести большое исследование, чтобы дока­зать необходимость его пересмотра. В центральном аппара­те находились люди, которые были убеждены, что Министер­ство финансов заблуждается.

Сталин даже обвинил меня в недостаточной информиро­ванности относительно материального положения колхозни­ков. Как-то он полушутя-полусерьезно сказал мне:

— Достаточно колхознику курицу продать, чтобы уте­шить Министерство финансов.

— К сожалению, товарищ Сталин, это далеко не так — не­которым колхозникам, чтобы уплатить налог, не хватило бы и коровы.

После этого я послал в ЦК партии сводку с фактическими данными. Цифры говорили сами за себя. Правительство при­няло решение о снижении сельхозналога на одну треть.

Назрел вопрос о пересмотре налогов и в промышлен­ности. Не раз случалось, что заводы, входившие в одну сис­тему и даже расположенные рядом, платили разные налоги. После обстоятельного доклада в Совмине правительство на­вело порядок.

Не могу не упомянуть в связи с этим о заслуге тогдашне­го заместителя министра финансов СССР, известного специа­листа по теории финансов К. Н. Плотникова. Будучи одним из крупнейших советских экономистов, он внес большой вклад как в изучение общих финансовых проблем, так и в исследо­вание ряда важных частных вопросов в сфере бюджета и кре­дитно-денежного дела. Профессор и доктор экономических наук, член-корреспондент Академии наук СССР, он возглав­лял Институт экономики, был постоянным советским пред­ставителем в Экономической комиссии ООН для стран Азии и Дальнего Востока и успешно защищал интересы Родины на международной арене. Мы с ним сотрудничали очень плодо­творно в течение почти двух десятков лет, ибо я ценил его со­веты и практическую помощь при разработке различных фи­нансовых вопросов.

Вернусь к сельскохозяйственному налогу. В начале мар­та 1953 года специально созданная комиссия рассматривала справку о размерах подоходного налога с колхозов, налога на граждан, занимающихся сельским хозяйством, и отдельных местных налогов. Некоторые члены комиссии внесли тогда предложение отдельно ввести налог с оборота и налог на трудодни. Я возражал, поскольку налог с оборота и так суще­ствовал: он образовывался в основном из разницы в загото­вительных и розничных ценах на сельскохозяйственную про­дукцию, с учетом стоимости ее переработки, а также с учетом прибыли, получаемой перерабатывающими предприятиями. Таким путем государству передавалась часть национального дохода, созданная колхозами и колхозниками. Тогда мне по­ручили составить справку о размерах налога с оборота по от­дельным видам сельхозпродукции. Там значилось, что налог с оборота по зерну был равен 85 процентам, по мясу — 75 процентам и т. д.