Сталин и евреи

Последствия немецкой антисемитской пропаганды тем самым превращались в ключевой момент всех отношений еврейства и Советской власти. Если бы он был устранен, то история советских евреев могла бы пойти по другому пути, могло и не появиться диссидентского движения, а Израиль не получил бы «Большую алию» 1990-х годов.

Бытовой антисемитизм послевоенного времени отмечают многие, но никто так и не дал ответа на вопрос, почему же он не исчез. Казалось бы, советская идеология воспитывала в духе интернационализма, антисемитизм считался безусловно враждебным явлением.

Факторов было несколько. Во-первых, в послевоенном СССР оказалось невозможным использовать проверенную довоенную методику. Как мы уже видели на примере еврейской земледельческой колонизации и направления евреев в промышленность, советский метод состоял в демонстрации того, что евреи хотят и умеют работать как на земле, так и на заводе. Любой желающий мог посетить еврейский колхоз или завод, где были еврейские рабочие, и лично в этом убедиться. Но после войны еврейские земледельческие районы на Украине, в Крыму и в Белоруссии были разорены, их население по большей части уничтожено, и евреи-колхозники остались, пожалуй, только в далеком Биробиджане.

Промышленность же была почти тотально засекречена. В те годы любой завод, мало-мальски связанный с военным производством, представлял собой огороженную колючей проволокой зону, вокруг него прохаживались вооруженные охранники, а доступ на завод был строго ограничен. Любой, кто проявлял повышенный интерес к такому заводу или же рассказывал кому-то со стороны о том, что там делается и кто там работает, довольно быстро попадал в поле зрения МГБ.

Тогда, конечно, в советском обществе мало кто знал имен Харитона или Зельдовича, да и многих других еврейских ученых, инженеров и рабочих. Вся их жизнь и деятельность были закрыты плотной завесой секретности. Она была настолько плотной, что, к примеру, Сергей Королев при жизни был известен под именем «Главный Конструктор», публиковался в печати строго под псевдонимами, и страна узнала его настоящее имя только после смерти. Соответственно в послевоенном СССР общество было фактически лишено возможности убедиться в том, что евреи могут, хотят и умеют работать.

Далее, на виду у общественности была только та часть еврейства, которая по роду своих занятий не была связана со всякими секретными работами. Это были актеры, поэты, писатели, интеллигенция то есть, и к этой группе примыкали врачи. Создавалось полное впечатление, что советские евреи занимаются только непыльными делами. Далеко не последнюю роль в невольной пропаганде такого взгляда сыграл и Еврейский антифашистский комитет, в котором актеры, писатели и поэты играли доминирующую роль. На фоне их блистания мало кто помнил, что в Президиум ЕАК входил Герой Советского Союза, капитан второго ранга Израиль Ильич Фисанович, погибший в июле 1944 года вместе со своей подводной лодкой. Фисанович командовал гвардейской Краснознаменной подводной лодкой М-172, которая под его командованием потопила 13 кораблей противника, в том числе два боевых корабля, не раз прорывалась в немецкие гавани и била врага прямо у пирса.

На этой почве примитивная немецкая антисемитская агитация в духе того, что «еврей никогда сам не работает», легко укоренялась и превращалась в убеждение. Ответить этой пропаганде по существу не могли, это было чревато утечкой государственной тайны, причем это касалось как военного, так и послевоенного времени. Советские газеты читали и изучали все разведки мира, какие только работали против СССР.