Сталин и ГРУ

Эти события определили отношение генсека к начальнику ИНО. Накануне принятия решения Политбюро о работе Разведупра, то есть 25 мая 1934 года, Артузов был вызван в Кремль. Он вошел в кабинет Сталина в 13 часов 20 минут. Там уже были два наркома: Ворошилов и Ягода. Подробная обстоятельная беседа продолжалась шесть часов. Конечно, уходить в другой наркомат, хотя и на родственную работу, с понижением в должности и без всяких перспектив продвижения по службе не хотелось. Артузов понимал, что как штатский человек он никогда не станет начальником Разведупра. Но требования Сталина исключали выражение недовольства в любой форме. Как послушный член партии, Артузов не мог спорить с генсеком. Хорошо зная обстановку и взаимоотношения в военном ведомстве, он сказал Сталину, что ему одному трудно будет вписаться в новый коллектив и сработаться с руководством военной разведки. Он попросил разрешения взять с собой группу сотрудников, которых хорошо знал по работе в ИНО. Сейчас уже невозможно выяснить, сколько людей запрашивал Артузов. Вместе с ним на работу в Разведупр перешли 13 сотрудников ИНО. Очевидно, что запрашивал он побольше, с запасом. Сталин дал согласие на этот переход. Со Сталиным была согласована и расстановка новых людей в структурах Разведупра. Без приказа «хозяина» Ворошилов никогда бы не отдал пришельцам важнейшие посты в военной разведке.

Наиболее крупными фигурами из 13 сотрудников были Ф.Я. Карин и О.О. Штейнбрюк. И не только потому, что они были назначены начальниками двух важнейших отделов Разведупра. В ноябре 1935 года в РККА были введены персональные воинские звания. Звание комкора, что соответствует генерал-лейтенанту, получил новый начальник Управления С.П. Урицкий. Звание корпусного комиссара, что соответствует званию комкора, получили бывший начальник Разведупра Берзин и Артузов. И это же воинское звание было присвоено Карину и Штейнбрюку. Эти начальники отделов по своим знаниям разведывательной службы и опыту работы в разведке были приравнены к руководству военной разведки. Уже по этим присвоениям воинских званий можно судить о том, что и Карин, и Штейнбрюк были специалистами высокого класса.

Переход в другое ведомство начальника и 13 лучших (а Артузов забрал с собой, конечно, самых талантливых и квалифицированных работников политической разведки) сотрудников значительно ослабил ИНО. Новый начальник отдела Абрам Слуцкий был и по опыту, и по знаниям, не говоря уже об интеллекте, значительно ниже Артузова. Ослаблен был и общий состав отдела. Почему же Сталин согласился на такое перемещение? ОГПУ — вооруженный отряд партии. Разведка ОГПУ — глаза и уши партии, разбросанные по всему миру. Чем объяснить их резкое ослабление? Дать четкий и верный ответ, не зная о том, что говорилось в кабинете у Сталина, невозможно. Можно только строить предположения с достаточной долей вероятности. Одно из таких предположений можно сделать, исходя из сложившейся к маю 1934 года военно-политической обстановки в Европе.

После января 1934 года отношения между двумя странами нормализовались и началось сближение Германии и Польши во многих областях, в том числе и в военной. Начала вырисовываться возможность военного союза между этими странами и их совместного выступления против СССР. Япония, проводившая после захвата Маньчжурии и создания военного плацдарма у дальневосточных границ Советского Союза активную антисоветскую политику, также стремилась привлечь на свою сторону Польшу, обещая ей всяческие блага после разгрома СССР. Такая ситуация, когда эти три страны могли выступить совместно, начинала учитываться в Москве. В этих условиях деятельность Разведупра, занимавшегося именно военной разведкой, выдвигалась на первый план. Значение военной разведки резко возрастало, а состояние ее резидентур и агентурной сети после многочисленных провалов в Европе было тяжелым. В этих условиях деятельность ИНО, которое в большинстве случаев получало политическую информацию, отступало на задний план и его временным ослаблением можно было пренебречь.

Для доказательства возможности такого предположения можно сослаться на план стратегического развертывания на Западе и Востоке, составленный Генштабом в марте 1938 года. Через четыре года после описываемых событий начальник Генштаба Б.М. Шапошников считал, что Советскому Союзу надо быть готовым к войне на два фронта: на западе — против Германии, Италии и Польши, а на востоке — против Японии. Главным считался западный театр военных действия, на котором против Красной Армии выступали совместно вооруженные силы Германии и Польши. Если начальник Генштаба высказал в таком документе уверенность в выступлении Польши против СССР, то у него наверняка было для этого достаточно разведывательной информации.