Сталин и конструктора

Сталин ответил с удивлением, в его хозяйстве вопросы не терялись и не забывались:

"Вы мне об этом уже говорили, товарищ Голованов, я обещал Вам этот вопрос рассмотреть. Имейте терпение. Есть более важные дела."

Действительно, через некоторое время Сталин сам позвонил командующему дальней авиации и пригласил обсудить вопрос дизелей. Встал вопрос – кто у нас способен доработать сырой мотор. Вспомнили конструктора Чаромского.

Тот отбывал наказание в закрытом КБ, в шарашке. Развернуться с новой дизельной темой там бы не получилось. Именно Сталин даёт указание пересмотреть дело и освободить конструктора.

Чаромский получает в своё распоряжение необходимые ресурсы, опытный завод и задание срочно выдать надёжный дизель для тяжёлых бомбардировщиков. И результаты работы вполне успешные. Кстати, за разработку нового дизеля через год "уничтоженный в лагерях Сталиным" Чаромский получит Сталинскую премию.

До конца побороть проблемы с дизельными авиамоторами так и не удалось. Дизели остались в нише дальних бомбардировщиков. А после Победы про них вовсе стали забывать, в серию пошли турбовинтовые двигатели, которые успешно сменили и старые бензиновые и дизеля.

Впрочем, работа конструкторов не пропала даром. После не столь принципиальных доработок авиационный дизель превратился в отличный двигатель для скоростных кораблей. Именно на таких дизелях летали по воде "Ракеты", "Восходы" и "Метеоры".

Что же касается работ фирмы Юнкерса – какого-то крупного успеха с дизелями так и не случилось. Такие моторы ставили в середине тридцатых на опытные самолёты, но до серии добрались единицы.

В боевом применении даже толковый бомбардировщик на дизеле немцы сделать не смогли. Единичные дизеля ставились на вспомогательные самолёты разведки, летающие лодки и тому подобное, мало пригодное к воздушному бою.

Кстати, когда фирме Юнкерса заказали конвертировать авиационный дизель в мотор для среднего танка, разработка тоже позорно провалилась. Сделать надежный наземный мотор по авиационной схеме немцам не удалось.

А вот у нас ровно наоборот. Первые танки с авиационными моторами побежали ещё до Великой Отечественной. Речь про лёгкие танки БТ-7. Да и скажем честно, главный танк Победы, легендарная тридцатьчетвёрка гонял на ближайшем техническом родственнике дизеля Чаромского. Разработка этих двух моторов шла в одно время и по близким чисто авиационным схемам.

Ну и какое отношение имел лично профессор Юнкерс к авиационным дизелям Второй Мировой для меня загадка. Его не стало ещё в тридцать пятом году. Так что и тут восхищённый немцами историк попал в молоко. А фотка профессора да, фотка красивая.

Жестянка министра для товарища Сталина

Сталин ответил "денег нет" и министр здравоохранения полез в карман. Крайне любопытный эпизод нашей медицины после Победы рассказывал Советский историк Николай Яковлев. Дело было в 1947 году после поездки нового министра по разорённому фашистами Донбассу.

Ефим Иванович Смирнов – не простой врач. Это потом он станет доктором наук, академиком и генералом. И Золотую Звезду на грудь получит. А начиналось всё с многодетной семьи бедняков из небольшого городка.

При царе, в цветущей империи, Ефимке удалось закончить только первый класс и на этом образование закончилось. Пришлось идти зарабатывать еду на стекольный завод. Мальчишке всего десять лет, а всё, детство кончилось.

А потом грянула Гражданская, завод остановился и пришёл голод. Семья была вынуждена уехать на Алтай. Только с заводами там было совсем туго. Поэтому Ефим оказался в батраках у деревенского кулака.

Ну Вы помните, это у которых по Солженицыну от тяжёлой работы по вечерам кулаки не разгибались. Казалось бы, зачем им батраки, работающие день и ночь за еду?

А вот власть Советская Ефима отправила учиться. Сначала рабфак, потом уже на службе в армии закончил Военно-медицинскую Академию. Красной армии были крайне необходимы врачи и организаторы медицины.

С начала тридцатых служил врачом танкового батальона. Потом врачом артиллерийского полка. И снова вернулся в Военно-медицинскую академию, уже преподавать.

Попутно закончил Военную академию Фрунзе. С 1939 года по факту главный врач Красной Армии. Называлось это начальник Военно-санитарного управления.

Участвовал в финской кампании в действующей армии. Все военные годы Отечественной именно Смирнов командовал военными медиками.

Историк Яковлев пишет, что при всех проблемах и трудностях в военные годы, как ни удивительно, Советская медицина обеспечила невиданный в мире процент вернувшихся после госпиталя в строй. 73% раненых и 90% заболевших вернулись в свои части и продолжили сражаться.

Понятно, в этом был и героизм наших бойцов, которые недолечившись рвались на фронт. Но и качество медицины существенно превышало военную медицину капиталистических держав.