Сталин и контрразведка

— Выходит, мы правильно поступили, что в 1939 году заключили договор о ненападении с фашистской Германией, давший нам полтора года передышки и подготовки?

Яковлев встал со стула и четко проговорил:

— Выигрыш был особенно дорог для нашей авиации. Он позволил быстро разработать в 1939–1940 годы новые типы самолетов, и к 1941 году запустить их в серийное производство.

— Вы недавно вернулись из Берлина. Какая там обстановка? — спросил Сталин.

— Следов войны в городе нет. Союзная авиация больше пугает, чем действует. Однако во время объявления воздушной тревоги немцы дисциплинированно прячутся в бомбоубежища и сидят в них до отбоя, — ответил Яковлев и продолжил, — все одеты в форменную одежду. В кинотеатрах часто показывают документалистику фронтовых будней, типа «Польша в огне» с темой варварских бомбардировок.

— Порядок немец любит, — заметил с ухмылкой Сталин. — Еще наши бомбардировщики не сказали слово.

— Скажут.

— Да, со временем скажут.

— А как нацисты ведут себя с евреями?

— Евреи в Берлине обязаны носить на левой руке желтую повязку с черной буквой «Y» (юде. — Авт.). В такси можно увидеть таблички «Евреев не обслуживаю». Имеют место еврейские погромы. В магазинах, где владельцы евреи, разбитые витрины или облитые желтой краской двери.

— Мне известно, что гитлеровцы готовят согласно «Плану Ваннзее» полное истребление еврейского населения не только в Германии, но и в оккупированных странах.

— А почему немцы так ненавидят евреев? — спросил Яковлев.

— Дело в капиталистической конкуренции. Рурские магнаты прибирают к рукам капитал евреев-капиталистов в Германии.

— Какая на ваш взгляд, Александр Сергеевич, отличительная черта у немцев? — неожиданно спросил Сталин.

— Самоуверенность…

— Ну, этого им всегда хватало и губило их, — произнес хозяин кабинета. — Они нас, россиян, всегда считали недочеловеками. Нет, мы правильно поступаем, что так сурово караем националистов всех мастей. Они лучшие помощники наших врагов. Из националистов влупятся нацисты…

* * *

Жукова Сталин уважал за смелость, искренность и решительность. Во время обсуждения первых итогов войны в кабинете Сталина Жуков объективно оценил противника — сильного, мощного, нахрапистого.

— Из этого по-вашему выходит мы должны все время отступать?

— Товарищ Жуков переоценивает противника и недооценивает наши силы, — вставил подхалимски Ворошилов.

— На войне все бывает, товарищ Сталин. Я же всегда привык готовиться к худшему — тогда не бывает неожиданностей. Что же касается замечаний товарища Ворошилова, то его недооценка противника уже однажды дорого обошлась нашим вооруженным силам во время финской кампании.

Сталин поднял руку и остановил Ворошилова, который хотел чем-то возразить, перейдя в наступление очередной колкостью.

Но Жуков бывал и неправ, и ошибался.

После войны, как он считал, был несправедливо «обижен» Сталиным и поэтому оказал решающую помощь в 1956 году на посту министра обороны Никите Хрущеву в развенчании «культа личности» вчерашнего Верховного Главнокомандующего, а до этого в 1953 году в борьбе с Берией. Осознает маршал свою ошибку только в 1957 году и оценит Сталина по-другому — объективно, как когда-то воспринимал:

«Близко узнать Сталина мне пришлось после 1940 года, когда я работал в должности начальника Генштаба, а во время войны — заместителем Верховного Главнокомандующего. О внешности И.В. Сталина писали уже не раз. Невысокого роста и непримечательный с виду, И.В. Сталин производил сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память даже очень искушенных и значительных людей заставляли во время беседы со Сталиным внутренне собираться и быть начеку…

Русский язык знал отлично и любил употреблять литературные сравнения, примеры, метафоры…