Сталин и Мао<br />(Два вождя)

«В беседе со мной Мао Цзэдун заявил, что Советский Союз должен безвозмездно помогать КПК сейчас и в будущем. И именно от этого зависели и будут зависеть отношения между КПК и ВКП(б)…

У Мао Цзэдуна органическая неприязнь к Советскому Союзу. В Советском Союзе, несмотря на все его заявления о дружбе, он видит идейного недруга. Это не причуда — неприязнь к Коминтерну, ВКП(б) — и отнюдь не личные обиды. Существенно другое: этот антисоветизм имеет уже десятилетнюю историю. С того времени, когда он послал в Москву Ван Цзясяна для выяснения “прокапитулянтских” настроений Коминтерна, Мао Цзэдун считал, что Коминтерн и Москва плодят “догматиков”. Планомерно, шаг за шагом, с конференции в Цзуньи Мао Цзэдун вбивал клин между ВКП(б) и КПК. В соответствии со своими планами он и преобразовывал КПК.

Он видел в деревне главную революционную силу и расходился в этой оценке с Коминтерном. И он добился своего — КПК осела в сельских районах. Здесь процесс принял свой логический характер. КПК стала вырождаться в аграрную партию с присущей ей идеологией. Все это происходило, разумеется, не без борьбы между интернационалистическими и националистическими, марксистскими и мелкобуржуазными течениями в КПК. В известной мере эта борьба не закончилась и до сих пор.

Таким образом, “марксизм реальности” (думается, что это то же самое, что выражается формулой: “стремление к истине на основе фактов”, а далее и “социализм со спецификой (или своеобразием) Китая”. — Ю Г.) — не результат деятельности удачливого политика — это система философии, опирающейся на солидную идеологическую и экономическую базу. Что бы ни говорили на съезде о пролетарском духе — им в партии и не пахнет. Под пролетарским духом здесь понимают солдатскую покорность всех воле Мао Цзэдуна. Итак, круг замкнулся. Деревня “съела КПК”. Мао Цзэдун, действительно, стал вождем, но отнюдь не передовой пролетарской партии. Все соответствовало классической формуле: “бытие определяет сознание”.

Таким образом, “марксизм реальности”, этот “чжэнфынный марксизм”, — не каприз истории, не причуда истории, а отражение объективных процессов. Эти процессы действовали, действуют и будут действовать. И суть их проистекает из всего уклада жизни страны, ее экономики, соотношения классов, традиций и т. п. Из среды, сформированной этими факторами, черпала и черпает свое пополнение КПК.

Поэтому становится понятной неприязнь к Советскому Союзу, Коминтерну, ВКП(б) не только Мао Цзэдуна, но и других вожаков партии.

Не они двигают историю, а их двигают объективные процессы этой гигантской крестьянской страны. В данном случае не в их власти “давать направление стопам своим”, ибо они концентрированное выражение настроений той среды, которая преобладает в стране. Они крайнее выражение философии мелкого собственника со всеми его националистическими амбициями. Этот процесс трансформации КПК может принимать различные формы, но не менять сущности и направления.

Я знаю правду их действительного отношения к Советскому Союзу и ВКП(б). Даже при нынешней вынужденной доброжелательности их высказываний о большевизме их поведение поразительно напоминает сцену в ресторане при встрече вождей немецких социал-демократов, свидетелем которой был и описание которой оставил Максим Горький: “Пили рейнское вино и пиво; вино было кислое и теплое, пиво хорошее; о русской революции и партии с.-д. говорили тоже кисловато и снисходительно, а о своей немецкой партии — очень хорошо! Вообще — все было очень самодовольно, и чувствовалось, что даже стулья довольны тем, что их отягощают столь почтенные мякоти вождей”. Своим “марксизмом реальности” лидеры КПК отравляют не только свою партию и народ…

Оценку “марксизма реальности” я даю с позиций ортодоксального марксизма, ибо другого философского подхода не признаю. Основаниями для моих выводов послужили факты. Факты, а не слова или работы Мао Цзэдуна типа “О новой демократии”…

Здесь уместно вспомнить замечание Розы Люксембург об оппортунистах: “Вы не стоите на марксизме, а сидите, даже — лежите на нем”…

А о Мао Цзэдуне и его сторонниках в КПК я бы сказал еще резче»…

Капитуляция Японии, по свидетельству П. П. Владимирова, «потрясла руководство КПК. Япония, по их мнению, должна была обороняться еще несколько лет (во всяком случае, не менее двух)».

«Руководство КПК считает, что при определении театров военных действий СССР взял на себя только Маньчжурию, предав забвению интересы КПК и ее вооруженные силы. Брюзжания по сему поводу хоть отбавляй!»

П. П. Владимиров писал, что он «случайно ознакомился с телеграммой из штаба Новой 4-й НРА. Из этого донесения становится совершенно ясно, что существует постоянная связь между руководством Компартии и главным командованием японскими экспедиционными силами. Текст телеграммы не оставлял сомнений в том, что сообщения о контактах с японским командованием регулярно поступают в Яньань.

Потом я выяснил, что эта связь между штабами войск КПК и японских действует давно. Конечные пункты связи: Яньань — Нанкин».