Сталин и Мао

Цзэдун в этой связи назвал антияпонскую войну не просто освободительной, как в 1942 году в подобном же документе, а национально-освободительной. Одним словом, ощущалось, что Мао Цзэдун был вынужден в конце 1943 года внешне в большей степени считаться со Сталиным, чем прежде, в 1941–1942 годах. Еще одна особенность телеграмм Мао Цзэдуна по случаю советских ежегодных праздников — это подчеркнутое самомнение, выпячивание своей роли, даже известная нагловатость, что не могло вызывать симпатии у Сталина, расположения к Мао Цзэдуну. В тот момент такое поведение Мао Цзэдуна было даже оскорбительным, если исходить из того, что делал и чего не делал Мао Цзэдун в ходе Второй мировой войны.

Москва, Сталин защитили в телеграмме, направленной в Яньань, работников КПК, которые побывали в СССР и по возвращении в Китай испытали на себе тяжелые удары в ходе внутрипартийной кампании, организованной Мао Цзэдуном.

4 января 1944 года Мао Цзэдун в этой связи беседовал с П. П. Владимировым.

Мао Цзэдун сразу повел речь о своем уважении к Советскому Союзу, ВКП(б), И. В. Сталину.

Мао Цзэдун также сказал, что он питает искреннее уважение к китайским товарищам, которые получили образование или работали в СССР.

Мао Цзэдун говорил также о значении СССР для существования Особого района, о важности единого антияпонского фронта, о политической роли бывшего Коминтерна для КПК.

Мао Цзэдун также сказал, что он получил телеграмму от товарища Димитрова по вопросам коминтерновской политики. Телеграмма вызвала у него большие раздумья, взволновала и очень близка ему тревогами, заботами. Он понимает глубокое, искреннее стремление товарища Димитрова помочь руководству КПК и ценит эту помощь, ибо она всегда оказывалась мудрой.

8 января 1944 года Мао Цзэдун посетил П. П. Владимирова в его доме и в личной беседе один на один сказал, что «в едином антияпонском фронте он видит мощную силу, способную противостоять японской агрессии, что он искренний сторонник объединения всех национальных сил и делает все возможное для укрепления и развития антияпонского блока. Однако он считает, что необходим твердый кулак для сдерживания агрессивности Гоминьдана. Такой кулак способен нейтрализовать активность врагов Особого района.

После каждой фразы председатель ЦК КПК повторял, как он глубоко чтит опыт товарищей Сталина и Димитрова.

О Ван Мине председатель ЦК КПК вдруг повел речь в совершенно другом тоне, почти дружелюбно! Я даже сразу не понял, что он говорит о Ван Мине», — отметил П. П. Владимиров.

«Визит закончился весьма неожиданным образом. Председатель ЦК КПК попросил несколько листов бумаги. Сел за стол и тут же набросал текст телеграммы для товарища Димитрова. Телеграмму он вручил мне, — писал П. П. Владимиров, — с просьбой срочно “отстукать” ее в Москву. Мао выглядел обеспокоенным, в движениях его сквозила напряженность и нервозность.

На прощанье председатель ЦК КПК сказал, что до сих пор он и другие китайские работники явно недостаточно помогали нам в работе. И пообещал исправить этот промах.

* * *

В своей телеграмме Димитрову, как бывшему руководителю Коминтерна, Мао Цзэдун просит понять правильно внутрипартийную политику руководства КПК. Просит не волноваться товарища Димитрова, успокоиться, ибо все переживания товарища Димитрова дороги и сердечно близки ему. Суть беспокойства его и Димитрова одна и та же, так как у них одни и те же мысли.

Мао Цзэдун сообщает, что, кроме телеграммы, посланной в Москву второго января, он хочет еще раз указать на основные принципиальные вопросы, за проведение которых борется руководство КПК.

В телеграмме от второго января была разъяснена точка зрения по данным вопросам, но необходимо еще раз определить существо задач и политики. Мао Цзэдун благодарит бывшего руководителя Коминтерна за помощь, за предупреждение о недопустимости раскола единого антияпонского фронта и недопустимости в современных условиях антигоминьдановской политики. Мао Цзэдун заверяет бывшего руководителя Коминтерна в своем искреннем уважении.

Далее он сообщает, что с июля 1943 года и по нынешний день энергично проводились меры по укреплению единства партии. В результате внутрипартийная обстановка резко улучшилась. Суть этой внутрипартийной политики — объединение и сплоченность. Что касается Ван Мина, к нему относятся, исходя из тех же главных положений внутрипартийной политики: объединение и сплочение.

Политика по отношению к Гоминьдану неизменна. Она исходит из необходимости единого антияпонского фронта, и руководство КПК всегда строго ее придерживалось. Суть этой политики — сотрудничество с Гоминьданом, необходимость сотрудничества. В нынешнем 1944 году в характере взаимоотношений КПК и ГМД нужно ожидать улучшения. Мао Цзэдун подчеркивает, что он на это рассчитывает».

Разъясняя свое отношение к этой акции Мао Цзэдуна, П. П. Владимиров писал: