Сталин и народ. Почему не было восстания

Имеющее широкое хождение в западной советологии утверждение, что во время коллективизации 1929–1932 годов погибло 6–7 млн крестьян (в основном кулаков), не выдерживает критики. В 1930–1931 годах в «кулацкую ссылку» было направлено немногим более 1,8 млн крестьян, а в начале 1932 года их там оставалось 1,3 млн. Убыль в 0,5 млн приходилась на смертность, побеги и освобождение «неправильно высланных». За 1932–1940 годы в «кулацкой ссылке» родилось 230 258, умерло 389 521, бежало 629 042 и возвращено из бегов 235 120 человек. Причем с 1935 года рождаемость стала выше смертности: в 1932–1934 годах в «кулацкой ссылке» родилось 49 168 и умерло 271 367, в 1935–1940 годах — соответственно 181 090 и 108 154 человека[159].

В научной и публицистической литературе нет согласия в вопросе, причислять ли раскулаченных крестьян к жертвам политических репрессий или нет? Раскулаченные делились на три категории, и их общее число варьировалось в пределах от 3,5 млн до 4 млн (точнее установить пока сложно). Здесь следует сразу же отметить, что кулаки 1-й категории (арестованные и осужденные) входят в приводимую в таблицах 1 и 3 статистику политических репрессий. Спорным является вопрос относительно кулаков 2-й категории, направленных под конвоем на жительство в «холодные края» (на спецпоселение), где они находились под надзором органов НКВД, что очень походило именно на политическую ссылку. Кулаков 3-й категории, избежавших как ареста и осуждения, так и направления на спецпоселение, нет оснований, по нашему мнению, включать в число жертв политических репрессий. Попутно заметим, что из числа помещиков, у которых в 1918 году была экспроприирована собственность, к жертвам политических репрессий можно относить только тех из них, кто в дальнейшем был арестован и осужден карательными органами советской власти. Не следует отождествлять понятия «экспроприированные» и «репрессированные».

Нами изучен весь комплекс статистической отчетности Отдела спецпоселений НКВД— МВД СССР. Из него следует, что в 1930–1940 годах в «кулацкой ссылке» побывало около 2,5 млн человек, из них порядка 2,3 млн — раскулаченные крестьяне и примерно 200 тыс. — «примесь» в лице городского деклассированного элемента, «сомнительного элемента» из погранзон и др. В указанный период (1930–1940) там умерло приблизительно 600 тыс. человек, из них подавляющее большинство— в 1930–1933 годы[160]. В свете этого известное и часто цитируемое утверждение У. Черчилля, что в одной из бесед с ним И. В. Сталин якобы назвал 10 млн высланных и погибших кулаков[161], следует воспринимать как недоразумение.

В число жертв политического террора часто включаются умершие от голода в 1933 году, что вряд ли правомерно. Ведь речь-то идет о фискальной политике государства в условиях стихийного бедствия (засухи). Тогда в регионах, пораженных засухой (Украина, Северный Кавказ, часть Поволжья, Урала, Сибири, Казахстана), государство не сочло нужным снизить объем обязательных поставок и изымало у крестьян собранный скудный урожай до последнего зернышка, обрекая их на голодную смерть. Полемика по вопросу о численности умерших от голода далека от своего завершения: оценки варьируются в основном в пределах от 2 млн до 8 млн[162]. По нашим оценкам, жертвами голодомора 1932–1933 годах стали около 3 млн человек, из них примерно половина — на Украине. Наш вывод, конечно, не является оригинальным, поскольку примерно такие же оценки еще в 80-х годах XX века давали историки В. П. Данилов (СССР), С. Виткрофт (Австралия) и др.[163]

Главным препятствием для включения умерших от голода в 1933 году в число жертв именно политического террора с выработанной в правозащитных организациях формулировкой «искусственно организованный голод с целью вызвать массовую гибель людей» является то обстоятельство, что фискальная политика была вторичным фактором, а первичным— стихийное бедствие (засуха). Не преследовалась также цель вызвать массовую гибель людей (политическое руководство СССР не предвидело и не ожидало столь негативных последствий своей фискальной политики в условиях засухи).

С начала 1990-х годов на Украине активно пропагандируется идея (в том числе в научных кругах), что голод 1932–1933 годов явился следствием антиукраинской политики Москвы, что это был сознательный геноцид в отношении украинцев и т. п. Но ведь точно в таком же положении оказалось население Северного Кавказа, Поволжья, Казахстана и других районов, где царил голод. Здесь не было какой-то избирательной антирусской, антиукраинской, антиказахской или какой-то иной направленности. Собственно, такими же соображениями руководствовалась и Организация Объединенных Наций, отказавшаяся в 2008 году большинством голосов признать факт геноцида украинского народа (хотя США и Англия и голосовали за такое признание, но они оказались в меньшинстве).