Сталин и народ. Почему не было восстания

В литературе и публицистике постсоветского времени прослеживается тенденция, которую мы бы деликатно назвали недооценкой степени опасности, нависшей над самим существованием нашей цивилизации в связи с германским вторжением. Но недооценка здесь недопустима, так как факты говорят под этим углом зрения именно о страшной опасности. Так, находившийся в советском плену генерал-фельдмаршал Ф. Шернер на допросе, состоявшемся 28 апреля 1947 года, сказал: «В мае или июне 1941 года… Гиммлер открыто заявил, что вскоре предстоит большая война на Востоке, целью которой является вытеснение славян из восточного пространства и колонизация славянских земель немцами. При этом он ориентировал на физическое истребление русских в случае оказания ими сопротивления во время вторжения немцев в пределы России. Он тогда заявил буквально следующее: «Если мы при выполнении наших планов в России натолкнемся на упорное сопротивление народа и армии, то ничего не остановит нас перед очищением страны от славян». Таковы известные мне факты, предшествующие нападению Германии на Советский Союз».

Конечно, в 1941 году такие откровения еще не были известны, но советские люди в массе своей интуитивно чувствовали, что немецкие фашисты во главе с Гитлером замыслили нечто подобное. Во многом из этого интуитивного чувства проистекала непоколебимая решимость дать достойный отпор захватчикам и, невзирая на все жертвы, трудности и лишения, разгромить и уничтожить их. 28 июля 1941 года в газете «Правда» была опубликована статья писателя А. Толстого, в которой говорилось: «Мы должны объединиться в одной воле, в одном чувстве, в одной мысли — победить и уничтожить Гитлера и его армию, которые несут смерть и рабство, рабство и смерть и больше ничего…». Эти слова как нельзя лучше отражали морально-психологический настрой подавляющего большинства советских людей.

В этом общенародном порыве защитить Родину естественным образом произошло сплочение атеистов и верующих. Уже 22 июня 1941 года глава Русской Православной Церкви митрополит Московский и Коломенский Сергий выступил с обращением к православным христианам, в котором говорилось: «В последние годы мы, жители России, утешали себя надеждой, что военный пожар, охвативший едва не весь мир, не коснется нашей страны. Но фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался и на этот раз верным себе. Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству…». Заканчивалось обращение Сергия словами: «Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу».

Советский посол в Англии И. М. Майский вечером 22 июня 1941 года записал в своем дневнике: «Итак, война! Неужели Гитлер ищет самоубийства? Мы не хотели войны, очень не хотели войны. Мы делали все возможное для того, чтобы ее избежать. Но раз германский фашизм навязал нам войну, пощады быть не может. Будем драться твердо, решительно, упорно до конца…». Примечательно, что применительно к Гитлеру И. М. Майский еще в первый день немецкого нападения на СССР употребил слово «самоубийство», и это, волею судеб, оказалось пророчеством в прямом смысле (как известно, Гитлер 30 апреля 1945 года покончил жизнь самоубийством в бункере имперской канцелярии, окруженной со всех сторон наступающими частями Красной Армии).

Существует представление, что в СССР большинство населения пострадало от репрессий и якобы было ими запугано. Это, конечно, сильное преувеличение. Документально подтвержденная статистика репрессий известна— она неоднократно публиковалась, и из нее вытекают совсем иные выводы. К тому же простые советские граждане в массе своей мало что знали или вообще ничего не знали о репрессиях, жертвами которых стали многие тысячи невинных людей, и впервые услышали об этом только после знаменитой речи Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС в 1956 году. А тогда, в довоенные годы, сложившийся в СССР политический режим в сознании многомиллионных масс народа прочно ассоциировался не с террором и репрессиями, а с воплощенными идеалами социальной справедливости. И этот режим однозначно расценивался большинством советских граждан как самый справедливый на всем земном шаре.

В литературе и публицистике последних двух десятилетий отчетливо прослеживается тенденция реанимировать лживый тезис Гитлера о «превентивной войне» Германии против СССР. Концепция «превентивной войны» с ее соответствующим обоснованием наиболее рельефно была изложена в речи Гитлера в рейхстаге 11 декабря 1941 года: