Сталин и НКВД

С 1923 г. Евдокимов на Северном Кавказе, и вся эта группа чекистов (Николаев-Журид, Курский, Антонов-Грицюк, Дагин и др.) едет с ним. Под руководством Евдокимова формируется группа северокавказских чекистов: «Евдокимов создал там (на Северном Кавказе. — Л. Н.) такие преданные кадры, которые до сих пор к нему относятся с уважением и во всем его слушаются». Именно в это время в группу вошли Дейч Яков Абрамович, Рудь Петр Гаврилович.

В 1925–1926 «северокавказцы» под руководством Евдокимова проводят боевые операции по разоружению повстанческих отрядов (банд?) в Чечне и Дагестане.

«Надо иметь в виду, что он (Евдокимов. — Л. Н.) был единственным работником ОГПУ, награжденным четырьмя орденами Боевого Красного Знамени, и, несмотря на ягодинские интриги, его авторитет как героя гражданской войны был очень велик». Кроме того, как мы помним, его поддерживали Ворошилов, Микоян и ряд других членов ЦК…»

Как можно понять, Евдокимов был одним из наиболее последовательных сторонников «боевизации» органов: «В тесном смысле слова «боевизация», т. е. наиболее допустимое приближение наших органов к организации типа частей Красной Армии, что в значительной степени объяснило бы переход органов ОГПУ на боевую обстановку в период войны, а войска готовятся к тому, чтобы в случае внутренних волнений они были той ударной единицею, посредством которой в случае осложнений возможно было бы подавить восстание даже в рядах вооруженной Красной Армии, (выделено мной. — Л. Н.) так и в случае войны и, в особенности, военных неудач, не исключена возможность перенесения таковой вовнутрь страны с формами чисто гражданскими». Евдокимов написал это в 1927 и кажется, что спустя 10 лет программа оставалась в силе.

Кроме того, чекисты пытались решать и политические вопросы. В 1922–1927 годах в Донбассе почти ежегодно проходили забастовки. Особенно острым был конфликт в 1927 году, о котором мы знаем по закрытому письму в ЦК заместитель секретаря окружкома Кравцова. В этом документе сообщается о росте недовольства в рабочей среде из-за введения новых повышенных норм и пониженных расценок по новому коллективному договору, в результате которого реальная зарплата упала практически вдвое. По мнению рабочих, в этом виновны старые специалисты-инженеры. Именно в это время чекистам и приходит в голову мысль организовать недовольство рабочих в нужном направлении. Появляется «Шахтинское дело», в рождении которого Евдокимов играет чуть ли не ключевую роль. Официально оно называлось «Дело об экономической контрреволюции в Донбассе». Обвиняемым вменялась в вину «вредительская деятельность», создание подпольной организации, установление конспиративной связи с московскими вредителями и с зарубежными антисоветскими центрами. Дело было передано в суд, пять человек были расстреляны, четверо были оправданы, остальные получили разные сроки — от года до 10 лет лишения свободы.

Как можно понять, Сталин был доволен инициативой северокавказских коммунистов. Начинались процессы против старой интеллигенции: дело Промпартии, союзного бюро меньшевиков, Крестьянской Трудовой партии и др. В 1929 г. Евдокимова переводят в Москву на должность начальника СОУ ОГПУ.

Сталин пишет специальное письмо Менжинскому, в котором, в частности, указывает: «Слышал, что Евдокимов переводится в Москву на секретно-оперативную работу (кажется вместо Дерибаса). Не следует ли одновременно провести его членом Коллегии? Мне кажется, что следует. И. Сталин».

Сам Евдокимов считал, что «ЦК предлагает ему наладить оперативную работу ОГПУ». Почему у Сталина сложилось мнение, что она «плохо налажена»?

Актуальной политической проблемой в это время была коллективизация. «Я спросил Евдокимова, — вспоминал Фриновский, — как у вас на Северном Кавказе идут дела? Он говорит: «Дела сложны, колхозы в казачьих и национальных районах прививаются туго, сопротивление идет большое», и он выразился так: «Черт его знает, выйдет ли из этого дела что-нибудь?»… За время нахождения Евдокимова в Москве, а потом уже после его переезда в Москву у меня с ним было несколько встреч. В процессе этих встреч Евдокимов говорил, что ЦК допускает много безобразий в деревне и «черт его знает, к чему все это приведет».