Сталин и писатели Книга четвертая

Сам Бабель эту легенду не опровергал, но, когда заходила речь об этом его таинственном сундуке, неизменно давал понять, что хранятся там у него в основном вещи незаконченные, над которыми он продолжает упорно и мучительно работать. А о том, что там могут оказаться и законченные, вполне готовые для печати, предпочитал умалчивать. Он прекрасно понимал, что в том царстве-государстве, где ему выпало жить, писание, как мы бы теперь сказали, «в стол», — занятие отнюдь не безобидное.

В этом легко убедиться, прочитав протокол первого его допроса, — даже не весь протокол, а только самые первые, начальные его строки.

► ПРОТОКОЛ ДОПРОСА АРЕСТОВАННОГО

БАБЕЛЯ ИСААКА ЭММАНУИЛОВИЧА

от 29 — 30 — 31 мая 1939 года

Бабель И. Э., 1894 года рождения, уроженец гор. Одессы, б/п, до ареста — член Союза советских писателей.

В о п р о с: Вы арестованы за изменническую антисоветскую работу. Признаете ли себя в этом виновным?

О т в е т: Нет, не признаю.

В о п р о с: Как совместить это ваше заявление о своей невиновности с свершившимся фактом вашего ареста?

О т в е т: Я считаю свой арест результатом рокового для меня стечения обстоятельств и следствием моей творческой бесплодности за последние годы, в результате которой в печати за последние годы не появилось ни одного достаточно значительного моего произведения, что могло быть расценено как саботаж и нежелание писать в советских условиях.

В о п р о с: Вы хотите, тем самым, сказать, что арестованы как писатель, не выпустивший за последние годы сколь-нибудь значительного произведения. Не кажется ли вам чрезмерно наивным подобное объяснение факта своего ареста?

О т в е т: Вы правы, конечно, за бездеятельность и бесплодность писателя не арестовывают.

(С. Поварцов. Причина смерти — расстрел. Стр. 49).

Эта поспешная готовность Исаака Эммануиловича согласиться со следователем, признав, что «за бездеятельность и бесплодность писателя не арестовывают», вскоре была поколеблена. Очень быстро выяснилось, что причиной его ареста было и это тоже.

Среди предъявленных ему обвинений было и обвинение в нарочитой, злокозненной его бездеятельности. Это ясно видно из более поздних его признательных показаний: