Сталин и разведка накануне войны

Увы, но Н.Г. Кузнецов почему-то не счел возможным вспомнить не только об этом конкретном источнике наиважнейшей стратегической информации, то есть об Анне Ревельской, но и о другом источнике такой же по значимости информации. Ведь едва ли не на следующий день после визита Анны Ревельской М.А. Воронцов получил от военно-морского атташе Швеции копию официального запроса Берлина о маршрутах шведских судов и самолетов в акватории Балтийского моря с 22 июня 1941 года с целью предупреждения нападения на них во время войны с СССР. И эта информация немедленно ушла в Москву. И уже 19 июня Воронцов был вызван в Москву для доклада руководству СССР.

В приведенных выше данных не фигурирует уже более полувека интенсивно эксплуатируемая «информация» Р. Зорге о дате нападения. Дело в том, что это всего лишь миф, запущенный в период Хрущева сугубо в антисталинских целях. Ничего конкретного о дате нападения Р. Зорге не сообщал. 1 июня 1941 г. от него поступило сообщение, в котором он указывал, что, по информации Берлина для посла Германии в Токио О. Огга, нападение Германии на СССР произойдет во второй половине июня^{516}. И это все, что он сообщил по вопросу о дате в последние три недели перед войной. А 21 июня Р. Зорге сообщил только, что война между СССР и Германией неизбежна^{517}. Но таких сообщений и без него было предостаточно, и все либо указывали на неизбежность войны, либо на то же самое, но с привязкой к месяцам и временам года. И все не сбылись, кроме тех, которые пришли в Центр, начиная с 11 июня. Исторический комментарий. К числу путаных информации, которые нередко берут «на щит», относятся две информации, поступившие, правда, не от разведки, а от двух советских послов — в Англии и Франции, соответственно от И.М. Майского и А.Е. Богомолова.

1. И.М. Майский 18 июня 1941 г. прислал в Москву срочную телеграмму, в которой сообщал, что нападение Германии на СССР произойдет в середине июня?! Как такой исключительно образованный человек, как Посол СССР в Великобритании Иван Михайлович Майский (Ляховецкий), не смог отличить 18 июня от середины июня, то есть от 15 июня, — до сих пор непонятно. Но факт остается фактом — такую телеграмму он действительно прислал в Москву. Кстати говоря, небезынтересно отметить, что в известной публикации «Документы внешней политики СССР» именно этой телеграммы Майского нет, что, очевидно, не случайно. И вот что прикажете думать по этому поводу? Как Сталин мог доверять таким информациям? Тут ведь просто на дурь или описку не спишешь — этот посол действительно был очень образованным человеком. Тогда что же надо думать?..