Сталин и репрессии 1920-х – 1930-х гг.

По мнению Запада, все это создавало исключительно заразительный пример, который угрожал самим его основам. Бешенству Запада не было предела. Ну, ведь не для того же там выдумывали весь этот «марксизм», чтобы самим же и угодить, если и не в могилу, то по крайней мере в глубокую яму, вылезти из которой было бы крайне трудно. Такое использование предназначенного только для разрушения «оружия массового поражения» в сталинском СССР буквально до осатанения бесило Запад. Тем более что за кулисами этого процесса в СССР постепенно подготавливались предпосылки для полной девестернизации и деленинизации страны и государства. Подготавливались и необходимые предпосылки для полной демократизации внутренней жизни в интересах всего народа, проведения внешней и внутренней политики, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР). И в этом смысле интересы Запада и внутренней оппозиции тоже совпадали. Дело в том, что еще в первой половине 1930-х гг. в число первоочередных целей (силового) переворота вошла также и задача предотвращения разработки и принятия, а когда это сорвалось, то и на максимальное препятствование полномасштабному вхождению в силу новой Конституции СССР 1936 года. Именно против нее крайне резко были настроены практически все представители так называемой ленинской гвардии. И прежде всего потому, что впервые после 1917 года новая Конституция предоставляла равные права всем гражданам СССР вне какой-либо зависимости от социального происхождения и положения, национальной принадлежности и вероисповедания.

Особенно пугало «ленинскую гвардию» твердое намерение Сталина провести в жизнь одно из главнейших положений новой Конституции — реализовать положение о всеобщих, равных, прямых и тайных выборах. Оно именно тем было страшно для них, что с помощью всеобщих, равных, прямых и тайных выборов на альтернативной основе Сталин планировал мирным и демократическим путем осуществить давно назревшую ротацию правящей элиты, поскольку «ленинская гвардия» не желала заниматься созидательным трудом и беспрерывно ставила палки в колеса. Сталин не скрывал этого намерения и, в частности, в беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс-Говард Ньюспейперс» Р. Говардом 1 марта 1936 г. говорил, что «всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Аналогичное он планировал сделать и в партии — избрание на выборные должности в партийные органы всех уровней планировалось также на основе всеобщих, равных, прямых и тайных выборов. Попросту говоря, в интересах всех народов СССР Сталин хотел начать подлинную демократизацию страны, провести свободные выборы на альтернативной основе и тем самым мирным путем удалить от власти сложившуюся партократию, продолжавшую жить беспочвенными иллюзия м и мировой революции, отстранить от управления экономикой дилетантов, заменяя их уже выросшими при Советской власти профессионалами. Он мечтал вернуть страну к спокойной жизни Й проводить внешнюю и внутреннюю политику, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР).

Это вызвало дикое озверение партократии, основной костяк которой состоял тогда из «ленинских гвардейцев», ибо она поняла, что ее дни сочтены — сочтены самым мирным, самым демократическим путем. Именно поэтому-то и произошла тогда многоуровневая консолидация политической и военной оппозиции антисталинского характера. Первая, из-за своей чрезмерной склонности к болтологии, ничего сама не могла сделать — это были балаболки в самом прямом смысле этого слова, которые могли действовать только под руководством очень сильного вождя, а второй же была нужна более возвышенная цель, нежели просто предательство и измена. Объединение выдвинуло в повестку дня вопрос о необходимости срочного осуществления государственного переворота силами военных, у которых, к слову сказать, был свой, отличный от планов балаболок замысел.