Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза. 1931–1953 гг.

Тогда о чем идет речь? На мой взгляд, если речь идет о национальном государстве, то при этом имеется в виду главным образом не столько этнический состав населения и этнический состав правительства, сколько доминирующая в государстве политическая культура доминирующей нации. При этом речь может идти о доминирующей в государстве культуре в широком понимании этого слова: от норм и форм государственного устройства до художественной культуры и сферы искусства и до обычаев и норм поведения в общественном месте, в быту, на улице.

В этом плане в истории Руси-России доминирующей всегда (всегда!) была русская культура, от времен «Русской правды» Владимира Мономаха, полностью опубликованной еще в 1123 году в качестве «конечного кодифицированного результата Древнего русского права»[134], и до настоящего времени.

В публикациях историков и публицистов по имперскому, так сказать, вопросу остается недосказанным один важный аспект: Россия для этих авторов существует только в имперском варианте, то есть со всеми союзными республиками: Прибалтикой, Кавказом и Закавказьем, Средней Азией, которые все 73 года существования советской власти развивались исключительно за счет перечисления им прибавочного продукта, создаваемого в РСФСР.

У меня на этот счет выкристаллизовалось такое мнение.

Одна из стратегических ошибок правящих элит России (в дооктябрьское и послеоктябрьское время) в том и заключалась, что Россию они хотели видеть только империей, начиная с Петра Великого. Элиты – да, а народ – нет. Народу, создавшему Российское государство, нужна была Россия, а не империя. Даже с Украиной и Белоруссией на протяжении нескольких веков народ нахлебался так, что только в XXI веке до него стало доходить, что и эти родственные русским нации имеют Богом данное им право иметь свою собственную государственность, не говоря уже о всех остальных бывших союзных республиках. Ни в коем случае нельзя их больше включать в состав единого с Россией государства: хватит русскому народу столетиями на своем трудовом горбу, на своей крови и упорном труде, своей мирового значения культуре втаскивать эти «цивилизационно отсталые нации», как определяет их современный выдающийся исследователь этих проблем профессор Белградского университета Д. Симеунович, в цивилизацию[135].

Словом, С. Рыбас, похоже, уловил главное в отношениях русского населения к своему государству с точки зрения формы его (государства) существования – в национальной, а не имперской форме.

Конечно, «ленинградцы» вопрос в такой плоскости и не ставили. Они больше интуитивно, чем сознательно начинали дело освобождения русского народа от эксплуатации его со стороны национальных меньшинств. Будучи плотью от плоти ленинско-сталинской большевистской политической системы, они даже не собирались вырваться из этой системы. Даже умирая под пулями расстрельной команды 1 октября 1950 года, они выкрикивали, как Кузнецов, что они до конца остаются большевиками и что история их обязательно оправдает. Но вся логика их действий в этом направлении неизбежно привела бы их к тому, о чем А. Солженицын написал в своей книге «Как нам обустроить Россию»: отделить Россию от всех союзных республик и использовать создаваемый русским народом прибавочный продукт во благо не только всем другим российским нациям и народам, но в первую голову – на пользу самому русскому народу, то есть фактически уравнять в правах русских и все другие нации и народы.

Но мысль эта до сих пор встречает сопротивление со стороны тех, кто сожалеет о распаде Советского Союза, этого ленинско-сталинского большевистского детища, которое с самого своего начала существовало на принципе беззастенчивой эксплуатации народа, который дал свое имя нашему государству, – русского народа.