Сталин и Церковь глазами современников: патриархов, святых, священников

Кроме того, в середине 1944 г. 225 тыс. заключенных ГУЛАГа использовались на предприятиях и стройках других наркоматов, в том числе промышленности вооружения и боеприпасов – 39 тыс., черной и цветной металлургии – 40 тыс., авиационной и танковой промышленности – 20 тыс., угольной и нефтяной – 15 тыс., электростанциям и электропромышленности – 10 тыс., лесной – 10 тыс. и др. С начала войны и до конца 1944 г. НКВД СССР перечислил в доход государства около 3 млрд. руб., поступивших от других наркоматов за предоставленную им рабочую силу.

К началу войны число заключенных в лагерях и колониях ГУЛАГа составило 2,3 млн. человек. На 1 июня 1944 г. их количество снизилось до 1,2 млн. За три года войны (до 1 июня 1944 г.) из лагерей и колоний ГУЛАГа убыло 2,9 млн. и вновь поступило 1,8 млн. осужденных… В общем составе осужденных за контрреволюционные преступления 57,7 % отбывали наказание по обвинениям в измене Родине, 17,1 % — антисоветской агитации, 8,0 % – участии в антисоветских заговорах, антисоветских организациях и группах, 6,4 % — контрреволюционном саботаже, 3,2 % — шпионаже, 2,2 % — повстанчестве и политбандитизме, 1,7 % — терроре и террористических намерениях, 0,8 % — диверсионной и вредительской деятельности, 0,6 % — члены семей изменников Родины. Остальные 2,3 % «контрреволюционеров» отбывали наказание в ИТЛ и ИТК по ряду других обвинений политического характера».

Добавим сюда же выдержку из интервью с Виктором Земсковым:

«– Что вы можете сказать о числе репрессированных и погибших в СССР, которые назывались во времена «холодной войны»?

– Речь шла о дискредитации противника. Западные советологи утверждали, что жертвами репрессий, коллективизации, голода и т. д. стали 50–60 миллионов человек. В 1976 году Солженицын заявил, что в период с 1917 по 1959 год в СССР умерли но миллионов человек. Трудно комментировать эту глупость. На самом деле темпы прироста населения составляли более 1 %, что превышало показатели Англии или Франции. В 1926 году в СССР было 147 миллионов жителей, в 1937 году – 162 миллиона, а в 1939 году – 170,5 миллиона. Эти цифры заслуживают доверия, и они не согласуются с убийством десятков миллионов граждан.

– Какова была реакция на цифры, названные вами?

– Известный писатель Лев Разгон вступил со мной в полемику. Он утверждал, что в 1939 году в лагерях находилось более 9 миллионов заключенных, в то время как архивы называют другую цифру: 2 миллиона. Им двигали эмоции, но он имел доступ на телевидение, а меня туда не приглашали. Позднее они поняли, что я прав, и замолчали.

– А на Западе?

– В первых рядах моих критиков был Роберт Конквест, чьи цифры репрессированных в пять раз превышали документальные свидетельства. В целом реакцией со стороны историков было признание. Сейчас в университетах обучаются уже по моим цифрам.

– До какой степени точны архивы ГУЛАГа, НКВД и т. д., доступ к которым вы впервые получили благодаря Горбачеву?

– Статистика ГУЛАГа считается нашими историками одной из лучших».

Вот еще одна краткая цитата из В. Земскова, его реакция на публикацию известного антисталиниста Антонова-Овсеенко, который, ссылаясь на некие документы, пишет, что после войны в ГУЛАГе сидело 16 миллионов человек: «В списке лиц, пользовавшихся этим документом (о 16 миллионах заключённых), фамилия Антонова-Овсеенко отсутствует. Следовательно, он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов, причем с грубейшим искажением смысла. Если бы А. В. Антонов-Овсеенко видел этот документ, то наверняка бы обратил внимание на запятую между цифрами 1 и 6, так как в действительности осенью 1945 г. в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 миллионов, а 1,6 млн. заключенных» (см. В. Н. Земсков. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991, № 5. С. 151–152).

Вот так «разоблачителей Сталина» ловят на вранье, да еще каком – аж в 10 раз!

Еще несколько цитат из ответа В. Земскова американскому историку С. Максудову, который вознегодовал на публикации Земскова в журнале «Социс»:

«Реакцию г-на Максудова… на публикацию моих статей трудно назвать иначе, как патологическим отклонением от общего правила. Вместо признательности за ввод в научный оборот целого комплекса новых источников, в которых историческая наука чрезвычайно нуждалась, мы наблюдаем реакцию, которую трудно назвать выражением чувства благодарности даже при самом дерзновенном полете фантазии…