Сталин и Великая Отечественная война

Однако, прекрасно зная, с кем приходится иметь дело, Сталин, естественно, развернул эту операцию в серию крупных и тесно взаимосвязанных между собой синхронно-последовательных акций. Всего через три дня - 9 мая 1941 г. - последовало Сообщение ТАСС. В жанре полунедоуменного опровержения - тоже ведь уметь надо! - в нем открыто, но особо было подчеркнуто истинное предназначение всеми заинтересованными сторонами зафиксированной, однако специально не скрывавшейся Москвой переброски войск к западным границам (в действительности она началась еще в апреле 1941 г.). Гитлеру опять попу-лярно объяснили, что нечего рассчитывать на легкую добычу, что он столкнется с грозной и мощной силой и что лучше всего, пока не поздно, сесть за стол перего-воров! Гитлер опять не захотел понять и на следующий день отправил Р. Гесса за высочайшим разрешением Лондона напасть на СССР. Тогда ему вновь популярно разъяснили… демонстративно крупными учениями ВДВ и не менее демонстративным призывом примерно 800 тыс. резервистов (потом еще 300 тыс. чел.). Одновременно советские послы за рубежом ста-ли открыто говорить о большом сосредоточении войск на западных границах СССР, а разведка (НКГБ) также по указанию Сталина, специально «предоставила» харбинской резидентуре германской разведки в Китае возможность «перехватить и расшифровать» некий «циркуляр из Москвы», которым всем советским представителям за рубежом предписывалось «предупредить Германию, что Советский Союз подготовился к защите своих интересов».

На пике этой серии акций влияния, тоже в мае (а затем и в июне) 1941 г., Германия услышала и вполне внятные угрозы Москвы. Из Кремля отчетливо прозвучала угроза о неотвратимости возмездия. Вполне ясно было заявлено, что в случае нападения на СССР последний в долгу не останется и нанесет массированные удары возмездия по Берлину и другим германским городам. Более того, что при необходимости Советский Союз не остановится и перед применением химического и бактериологического оружия (советская разведка располагала данными о том, что немцы планируют применить химическое и бактериологическое оружие против советских войск).

Одновременно в апогее этой серии акций был совершен и необходимый переход к будущей дезинформационной версии для подбрасывания ее британской разведке. Потому как Сталин прекрасно понимал историческую неизбежность и необходимость установления союзнических отношений с Великобританией для совместной борьбы против нацистской Германии, Но для этого необходимо было заранее объяснить Лондону предыдущие отношения СССР с Третьим рейхом в рамках Договора о ненападении от 23 августа 1939 года. В результате в предназначенной для британской разведки дезинформационной версии появилась мысль о том, что хотя Советский Союз и сотрудничал с Германией, однако в действительности-то намеревался в самом ближайшем будущем покончить силой оружия с ее господством в Европе. В данном случае советская разведка очень тонко подыграла крупнейшей дезинформационной акции британской разведки, суть которой сводилась к тому, что-де если Гитлер вздумает напасть на Англию, то Советский Союз немедленно нападет на Германию. Эта операция британской разведки была разоблачена нашими разведчиками как раз накануне речи Сталина - в промежутке с 1 по 4 мая 1941 г. включительно.

Миф № 26. Вместо подготовки к отпору гитлеровской агрессии Сталин готовил удар в направлении Ближнего Востока.

В прежние времена малоизвестный миф. Известность приобрел в последнее время с подачи известного телевизионного ухаря, вечно ничего толком не понимающего, но имеющего «диплом о поверхностном историческом образовании» Леонида Млечина. Одну из своих телепередач в рамках цикла «Особая папка» он посвятил этому вопросу. Это было вполне достойное его свидетельство «полного отсутствия всякого присутствия» в том самом месте, которым положено думать. Потому как, традиционно не поняв, что в этой истории к чему, он, как и полагается любому «деятелю телевизионных искусств» (ироничное выражение Фаины Раневской), «естественно» крайне резко передернул реальный факт и уже в сильно искаженном виде попытался выдать за некую, лично им открытую «сермяжную правду Истории». В реальности же все обстояло иначе.