Сталин и заговор генералов

Свидетельств о близких отношениях Брусилова и Тухачевского не имеется, за исключением одного. П.Фервак сообщает, что, прежде чем перейти на сторону советской власти, гвардии подпоручик (капитан?) Тухачевский «встретился с Брусиловым и посоветовался со старым генералом: почему Брусилов решил пойти на службу к Советам? «Распространяя идею Интернационала, — ответил ему Брусилов, — советское правительство укрепляет национальное самосознание русских и возбуждает их дух патриотизма»⁶⁶¹. Сообщаемые П.Ферваком сведения об отношениях М.Тухачевского с А.Брусиловым практически непрове-ряемы, однако о приятельских отношениях Тухачевского с Зай-ончковским информация имеется (подробнее.см. ниже). Через последнего, близкого друга Брусилова, у Тухачевского вполне были вероятны и контакты со старым генералом — «героем германской войны». В равной мере косвенным образом Тухачевский был связан с Брусиловым и через В.Готовского, также входившего в близкое окружение генерала. Кроме того, не следует забывать, что Брусилов, как и Зайончковский, как и Тухачевский, был приверженцем наступательной «стратегии сокрушения».

6

Буденный

«Однажды вечером, вернувшись из военной академии, где он преподавал, — вспоминала дочь генерала Е.Снесарева, — отец оповестил семью, что сегодня к нам придут Алексей Алексеевич Брусилов и Семен Михайлович Буденный. Было это, вероятно, в 1924 или в 1925 году, сейчас точно не помню. Я уже знала, что А.А.Брусилов работает вместе с Буденным... Алексея Алексеевича я хорошо знала, а Буденного видела только издали, когда он подходил к своему автомобилю, направляясь на службу, или возвращался домой после работы»¹. В контексте рассмотрения вопроса о «заговоре в Красной Армии» в первой половине 20-х годов имеет смысл задержать внимание на личности и военно-политической роли прославленного командарма 1 -й Конной.

«В 1923 г. меня назначили помощником главкома по кавалерии и членом РВС Республики, — вспоминал С.Буденный. — В Москве я узнал, что А.Е.Снесарев преподает в Академии РККА. Однажды я пригласил его к себе на квартиру. Наша встреча была исключительно теплой и сердечной... В тот день мы говорили о многом. В последующем А.Е.Снесарев часто, не менее двух раз в неделю, бывал у меня, и неизменно наши беседы превращались в дружескую дискуссию но вопросам общей тактики, оперативного искусства и стратегии»^{662 663}.

Эта дружба людей разных по возрасту, образованию, чину в старой армии, популярности объяснялась не только благодатными свойствами характера Снесарева, тягой к знаниям Буденного и его учебой у генерала, но и донским происхождением самого Снесарева. Последнее обстоятельство часто приводило на ипподром всех троих: А.Брусилова, С.Буденного и А.Снесарева¹. Сне-сарев, можно сказать, был и идейным вдохновителем создания такого крупного кавалерийского соединения, как 1-я Конная армия^{664 665}.

Нет необходимости пространно рассуждать о популярности Семена Михайловича Буденного (1883—1973), бывшего драгунского вахмистра, полного Георгиевского кавалера из иногородних крестьян области Войска Донского.

«Незаурядные способности Буденного я заметил еще под Царицыном, в боях на Южном фронте, — отмечал генерал Снеса-рев. — Воевал он хорошо благодаря врожденному военному таланту»⁶⁶⁶.

«...поведение самого Буденного... — докладывал Ф.Дзержинскому известный Я.Петерс. — Он ни с кем не может больше разговаривать и страдает манией величия. Необходимо, чтобы его перестали расхваливать»⁶⁶⁷.

Давал своеобразную характеристику Буденному и генерал Брусилов. «Сам по себе вахмистр Буденный ко мне относился всегда очень почтительно, — вспоминал генерал, — только жаль, что еле-еле умел подписывать свою фамилию и за него писали статьи и приказы другие, даже и офицеры-академики, сумевшие затушевать свою «белую кость» и подладиться к коммунистам»⁶⁶⁸.

«В Буденном, знаменитом кавалерийском генерале, — отмечал Ф.Шаляпин, — приковали мое внимание сосредоточенные этакие усы, как будто вылитые, скованные из железа, и совсем простое со скулами солдатское лицо. Видно было, что это тот самый российский вояка, которого не устрашает ничто и никто, который если и думает о смерти, то всегда о чужой, но никогда о своей собственной»¹.

«Я знаю Семена Михайловича с 1920 года как человека приятного, веселого, себе на уме, как человека честолюбивого, тщеславного, человека позы и некоторой доли актерства», — вспоминала Цешковская-Егорова^{669 670}.

В русском военном зарубежье поговаривали, что «Буденный... белых вождей не ругает, а считает себе равными»⁶⁷¹.

«Буденный будет еще служить царю», — так его характеризует И.Ильин⁶⁷². «Необходимо внушить не только старым офицерам Красной Армии, — рассуждали в белоэмигрантских кругах в начале 1924 г., — но и таким, как Буденный, что против них ничего нет и с ними будут работать... Буденному надо дать Анну первой степени и генеральство — почему нет? — ведь Павли-ченко — генерал»⁶⁷³.