Сталин и заговор генералов

Следует заметить, что военная помощь китайской гоминьда-новской революции многочисленными военными советниками с В.Блюхером (Галиным) во главе — они фактически и осуществляли оперативно-стратегическое руководство китайскими «революционными армиями» — представляла собой не что иное, как реализацию на практике идей Тухачевского, его доктрины «революции извне», ее лозунга — «движение на выстрелы». В перевороте Чан Кайши усматривалось полное крушение этой доктрины: оказание помощи «революционной армии» Китая, доведение этой армии до победы советским «генералом» Блюхером и его товарищами обернулось не торжеством «социальной революции», а ее крушением — «бонапартизмом». Так в самой идеологии «революции извне», в Идеологии «революционной войны», главным пропагандистом и теоретиком которой был Тухачевский, будто и впрямь в соответствии с мнением Л.Троцкого, проявились очертания «бонапартизма», и не только китайского, но и маячившего в глазах советского политического руководства «бонапартизма» в Красной Армии. В этом смысле примечательно и расхождение мнений относительно Чан Кайши и китайской политической действительности, обнаружившееся в позициях

политического советника СССР в Китае М. Бородина и военного советника В,Блюхера (Галина).

В отличие от Бородина, считавшего, что у Чан Кайши весьма незначительная социально-политическая база и нет поддержки «революционной армии», «тов. Галин (Блюхер), как сообщал советский представитель М.Юшкевич, считает, что многие товарищи ошибаются, умаляя значение военного фактора в обстановке на Юге. Массовое рабочее и крестьянское движение — большая сила в развитии национальной революции, но вместе с тем эта сила не решающая. За Чан Кайши, по мнению Галина, большая часть армии»¹.

Блюхер считал, что Чан Кайши готов был продолжить сотрудничество с военными советниками из Красной Армии при условии удаления из Китая политического советника РКП (б) Бородина и что на это следовало идти^{1079 1080}. Таким образом, Блюхер, характеризуя политическую ситуацию в Китае, констатировал переход доминирующей роли в ней от «революционной партии» к «революционной армии». Нет необходимости в пространных комментариях, чтобы сделать вывод, особенно в идейно-политической атмосфере тех лет: это было провозглашение «бонапартизма». Хотя, быть может, сам Блюхер и не имел намерения мыслить столь категорично и определенно.

В сущности, это означало, что в Китае возникал политический вариант, в котором доминирующая роль от Российской компартии должна была перейти к Красной Армии, от полити-ков-коммунистов — к «генералам». В этом, видимо, многие в СССР усматривали обстоятельства, благоприятствовавшие «бо-напартизации» советской военной аилы. Таким образом, обстановка, с одной стороны, означала крушение одного из основополагающих положений «революции извне» — о роли классовой борьбы и трудящихся классов, — зато усиливала чисто военный фактор — роль Красной Армии. Пример китайской революционной армии и военно-политической судьбы Чан Кайши демонстрировал политический итог «революционной войны», ее идеологов и «вождей». Одних он пугал, другим мог послужить соблазном. Однако был еще один важный фактор, внутренне органично взаимосвязанный с вышеописанным, один из основополагающих во всей геостратегической ориентации советской военной элиты — польский.

Варшавская катастрофа была сильнейшим ударом для Тухачевского. Понятно, что М. Тухачевский был человеком, не только глубже других «революционных генералов» осмыслившим свой драматичный боевой опыт сражения под Варшавой, но и более других, острее ощущавшим потребность боевого реванша. И ситуации для него подходящие возникали начиная с 1922 г. не раз: летом—осенью 1923 г., в конце 1924 г. Именно тоща в связи с встречным стремлением главнокомандующего рейхсвером генерал-полковника Г. фон Секта сначала на уровне внешнеполитических ведомств в Германии и СССР, а затем ведомств военных была предпринята попытка подготовки совместной войны против Польши. И действительно, уже весной повсеместно на западных рубежах СССР, на съездах Советов, прошедших в мае 1925 г. в Белоруссии, на Украине, в Молдавии, господствовало торжественно-агрессивное настроение и звучали недвусмысленные, вызывающие лозунги и призывы.

«Мы не требуем, — говорил председатель молдавского ЦИК Старый на 9-м Всеукраинском съезде Советов в мае 1925 г., — маневров корпуса Котовского на левом берегу Днестра, но мы выражаем непременное желание, чтобы правительство заявило румынским насильникам, что Бессарабия является неотъемлемой частью Советской республики. Мы должны сказать этим держимордам, что за все свои насилия над молдавским населением они получат воздаяние. Тов. Котовский, командир кавалерийского корпуса, говорит о готовности Красной Армии в любой момент прийти по призыву рабочих и крестьян на по. мощь братскому населению Бессарабии от насилий румынских бояр»¹⁰⁸¹.