Сталин и заговор генералов

Весьма красноречивое выражение получили представления западноевропейской общественности о «вождях» Красной Армии и иерархии этих «вождей» в 1930 г. в книге К.Малапарте «Техника государственного переворота»¹. «Седьмое ноября... Москва вся расцвечена красным... В глубине площади, перед собором Василия Блаженного, выстроены казаки кавалерии Буденного, пехота Тухачевского, ветераны 1918, 1919, 1921 годов — солдаты, которых Троцкий привел к победе на всех фронтах Гражданской войны»^{1157 1158}. Правда, автор книги упоминает и Ворошилова, но по его номенклатуре — «народный комиссар обороны»¹¹⁵⁹.

В тех весьма специфических идеологических условиях, которые уже сложились в основном в СССР к началу 30-х гг., трудно было получить достаточно определенное предстаатепие о популярности тех или иных лиц, состоявших в руководстве РККА. В этом отношении сторонние наблюдатели, особенно пристально следившие за. тем, что, происходило в СССР,, пожалуй, более чутко отражали эти моменты в общественном мнении, Еще раз обращусь к Р.Гулю, который в своих развернутых очерках, посвященных «красным маршалам»,, дает их перечень и, можно сказать, иерархию в соответствии с рейтингом популярности и реальной значимости.

«Революции всегда давали много блестящих карьер. Правда, почти все эти карьеры (кроме генерала Бернадотта — короля Швеции) полны глубокого трагизма, — писал бывший офицер, корниловец-первопоходник Р.Гуль. — Их вершина — генерал Бонапарт — император Франции. Их паденья — смерти у стенки — неаполитанского короля генерала Мюрата и «князя де Мо-скова» маршала Нея. Еще более темна и страшна смерть в застенке генерала Пишегрю. Русская революция дала своих красных маршалов — Ворошилов, Каменев, Егоров, Блюхер, Буденный, Котовский, Гай, но самым талантливым красным полководцем, не знавшим поражений в Гражданской войне, самым смелым военным вождем Красной Армии III Интернационала оказался Михаил Николаевич Тухачевский. Тухачевский победил белых под Симбирском, спасши Советы в момент смертельной катастрофы, когда в палатах древнего Кремля лежал тяжелораненый Ленин. На Урале он выиграл «советскую Марну» и, отчаянно форсировав Уральский хребет, разбил белые армии адмирала Колчака и чехов на равнинах Сибири. Он добил и опрокинул на французские корабли армию генерала Деникина. В войне с Польшей отчаянным маршем во главе беспримерной полуазиатской армии он пришел к стенам Варшавы с криком «Даешь Европу!». Он взял штурмом на льду Финского залива мятежный матросский Кронштадт. И той же весной, когда заколебалась власть Советов крестьянскими восстаниями, подавил, жестоко расстреляв, поволжскую мужицкую вольницу»¹¹⁶⁰.

В состав имен «красных маршалов» Р.Гуль включил также Ворошилова и Блюхера. Первый, скорее всего, получил известность за рубежом после 1925 года, второй — после 1926— 1927 гг., особенно после событий на КВЖД в 1929 г. Показательно, что среди перечисленных нет Фрунзе.

Итак, в перечне Р.Гуля к 1932—1933 гт. Красная Армия была представлена Западу Тухачевским, Ворошиловым, Каменевым, Егоровым, Блюхером, Буденным, Котовским, Гаем. Тухачевский был выделен специально. Книга была издана (в 1932 г.) в Берлине и вскоре переведена на французский, шведский и финский языки. В определенном смысле можно говорить и о том, что Р.Гуль оказался пропагандистом и идеологом создававшегося в Западной Европе образа Красной Армии начала 30-х годов, воплощенного в ее «вождях».

1

Советско-германское военное сотрудничество и товые лидеры»: И.Уборевич

Осенью 1927 г. на учебу в Германию на тринадцать месяцев направили И.Уборевича. Видимо, уже тогда Сталин наметил именно его для прорыва в модернизации РККА, превратив Убо-ревича в нового, «своего вождя» Красной Армии, сделав его собственной «креатурой» в полном смысле этого слова. И ранее с большим вниманием относившийся к опыту германской армии (отчасти благодаря свойствам своего характера и темперамента), после интенсивного и разностороннего обучения Уборевич превратился в последовательного «ученика» немецких генералов «старой», кайзеровской школы. «Товарищам, особенно Убореви-чу, в рейхсвере были открыты почти все двери, за исключением лишь абсолютно секретных вещей...

Уборевичу, к которому немцы относились с особой симпатией, они показали... больше, чем другим, и он, несомненно, может считаться сейчас одним из самых лучших иностранных (а не только русских) знатоков современной германской армии...

В дальнейшем общении с ним немцы убедились, что Уборевич очень талантливый и многообещающий полководец, и это усилило их симпатии к нему»¹. Немцы считали Уборевича «прямодушным и симпатичным человеком... открыто выступавшим в пользу германской ориентации»^{1161 1162}. Все это, конечно же, было известно Сталину.