Сталин и заговор генералов

Таким образом, цель публикации — обратить внимание политически ангажированной части русской эмиграции на личность советского военачальника из императорских гвардейцев. Благодаря воспоминаниям о Тухачевском, поясняет автор, «удалось получить некоторые сведения о характеристике последнего, бросающие свет на неясные для нас причины поступков этого человека». В характере и других свойствах личности «красного Бонапарта» автор публикации усматривает, следовательно, и его политическую сущность. Иными словами, для белоэмигрантских политических кругов, как можно это констатировать, нахождение Тухачевского, аристократа, офицера л.-г. Семеновского полка, на ртороне большевиков, тем более во главе Красной Армии, вызываю недоумение, порождаю ощущение противоестественности его поступка и сомнения в искренней приверженности его к большевизму. Дазее автор воспоминаний и дават этому объяснение, мотивируя, как было сказано выше, поступки М. Тухачевского его характером и другими свойствами личности. Автор старается быть объективным и воздерживается от каких-то резкостей в оценках Тухачевского. Он отмечает, что последний был «хорошим строевым офицером», хотя и не пользовавшимся «особой симпатией товарищей» в силу ряда его личных качеств. Впрочем, главным мотивом поведения М.Тухачевского, по мнению князя, были его «одержимость стихией войны» и чрезвычайное честолюбие. Он считал, что Тухачевскому не столь важен был цвет армии, сколько армия как таковая: «он говорил о возрождении армии, о реформах, им вводимых, о возрождении дисциплины ...>>.

Продолжая приводить воспоминания о настроениях и мыслях Тухачевского уже во время его пребывания в Красной Армии, автор пересказывает слова последнего, которыми он, как бы оправдываясь перед своим однополчанином, и объясняет переход на сторону большевиков. «Надо было прежде всего покорить все, — якобы говорил М. Тухачевский в 1919 г., будучи командармом, — что противится армии, возродить ее на старых основаниях... не все ли равно, кому служить, веря в непобедимость русского солдата, который остался прежним, что и раньше, только надо его дисциплинировать». Эту информацию, по словам автора публикации, сообщил ему еще один однополчанин Тухачевского, некий «господин X»¹.

Такого рода рассуждения, совершенно очевидно, должны были импонировать лицам, подобным А. фон Лампе. Вышеприведенные его размышления о Красной Армии в дневнике вполне созвучны только что цитированным словам М. Тухачевского. В то же время автор воспоминаний характеризовал Тухачевского как «человека бесконечно самовлюбленного, не считающегося ни с чем, чтобы только дойти до своей цели, достигнуть славы и власти, не считаясь с тем, через чьи трупы она его приведет, не заботясь ни о ком, кроме себя».

В заключение публикации читателю «Руля» представляется резюме характеристики М. Тухачевского: «Тухачевский — типичный авантюрист, самовлюбленный и самонадеянный, стремящийся к одному: к карьере и к власти... Тухачевский — азартный игрок, играющий карьерой и будущностью». Обобщая и типологизируя черты личности Тухачевского, автор дает более яркую и образную оценку. «Они, — т. е. лица, подобные М. Тухачевскому, — играют в Наполеоны... Будут ли они Батыями, Тамерланами — не все ли равно! Они строят свое благополучие на армии, они ландскнехты по существу и служат тем, кто им платит. Они неразрывно связаны с солдатами, армия их любит, верит им, и в этом их сила». Вот она, сущность Тухачевского, как ее выражает автор публикации: «Они ландскнехты по существу, армия их любит, и в этом их сила». Иными словами, М. Тухачевский представляется в оценках автора публикации как потенциальный Цезарь или Бонапарт. Это и должно привлечь военно-политические круги русской белой эмиграции: Тухачевский — не белый, не красный, он «революционный генерал Бонапарт», он бонапартист. Наконец, Ф. Касаткин-Ростовский как бы мимоходом, ненавязчиво и пунктирно, но достаточно определенно намечает политические перспективы Тухачевского. В своих рассуждениях он выражает надежды на то, что Тухачевскому «может быть, еще будет суждено сыграть в России новую роль, роль генерала Галифе, расстрелявшего для блага Франции тысячи парижских коммунаров...»¹. Впрочем, это суждение вполне могло относиться и к репрессивным мерам М. Тухачевского по отношению к мятежным матросам Кронштадта и Тамбовскому крестьянскому восстанию в 1921 г.