Сталин и заговор Тухачевского

Опрашивали по тайным делам Якира, конечно, и его командиров. И не все считали возможным его защищать. Припоминали много интересного. Где они ныне, эти показания?! Почему до сих пор не напечатаны? Но особенно убийственную роль сыграли материалы, связанные с комдивом Д. Шмидтом (1895-1937, чл. партии с 1918), близким другом и подчиненным Якира. Шмидт, арестованный 9 июля 1936 г., вместе с тремя своими коллегами попал под воистину страшные обвинения. По утверждению следствия, была создана тщательно законспирированная троцкистская боевая группировка, состоявшая из четырех человек. Входили в нее следующие лица: Голубенко Н.В. (1898-1937, чл. партии с 1914), бывший член РВС 3-й Украинской армии, председатель повстанческого комитета в Одессе (1918), политический комиссар 45-й стрелковой дивизии, большой друг Якира, который называл его в обиходе просто Коля; второй — сам Шмидт; третий — майор Б. Кузьмичев, игравший роль личного адъютанта Примакова. У него, как легко догадаться, была вполне респектабельная биография. Он участник Октябрьской революции в Москве. В Гражданскую войну — командовал в войсках Примакова (Червоные казаки). Последняя его должность — начальник штаба авиационной бригады; четвертый — комкор, латыш А. Лапин (1899— 1937, чл. партии с 1917), помощник командующего Белорусским военным округом и ОКДВ по ВВС.

Всю четверку следствие обвиняло в том, что они готовили покушение на К. Ворошилова, своего наркома, во время Киевских военных маневров — в местном Театре оперы и балета или в кабинете самого Якира. Попавшим под такое обвинение на следствии пришлось весьма круто. Якир со своей стороны пытался выручить сначала Голубенко, потом Шмидта. Ради последнего он специально прилетел в Москву, встречался с Ворошиловым, потом с Ежовым, затем добился личной встречи со Шмидтом. По словам сына Якира, у Шмидта будто бы был вид «марсианина». Однако это не помешало ему все обвинения отрицать и тут же вручить Якиру-отцу записку для Ворошилова (автор воспоминаний не говорит, была ли она написана предварительно, или в присутствии Ежова). Разумеется, текст записки не приводится. Понятно, почему! «Марсианин» (т.е. находящийся под гипнозом или принявший дозу некоего «лекарства») не способен писать вполне разумные записки! Но вот ее текст из одной поздней работы:

«Дорогой Климентий Ефремович! Меня арестовали и предъявили чудовищные обвинения, якобы я — троцкист. Я клянусь Вам всем для меня дорогим — партией, Красной Армией, что я ни на одну миллионную не имею вины, что всей своей кровью, всеми мыслями принадлежу и отдан только делу партии, делу Сталина. Разберитесь, мой родной, сохраните меня для будущих тяжелых боев под Вашим начальством!»Похоже ли это на записку «марсианина»?! Нисколько! как реагировал на данное письмо (почему-то не датированное!) Ворошилов? Ведь он-то Шмидта хорошо знал? А вот как (это говорилось через четыре месяца после ареста Шмидта, на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 г.):

«Как видите, в этом хотя и кратком письме, но сказано все, ничего не упущено. Предатель Шмидт, с достойной двурушника циничностью, даже заботится о том, чтобы я был его начальником „в будущих тяжелых боях“. А через месяц этот наглец, будучи уличен фактами, сознался во всех своих подлых делах, рассказал во всех подробностях о своей бандитской и контрреволюционной работе».

Разумеется, сочинил Шмидт, после предварительного следствия, и письмо Сталину, тоже не имеющее даты, но, судя по содержанию, написанное в конце предварительного следствия. Это письмо — по своей фальсификаторской привычке — поклонники Тухачевского тоже не желают полностью приводить! А оно очень интересно и многозначительно (даже в приводимом «усеченном» виде):

«Все обвинения — миф. Показания мои — ложь на 100%. Почему я давал показания, к этому мало ли причин. Я у Вас прошу не милости. После моего разговора с Вами совершить какое-нибудь преступление перед партией, это было бы в меньшей мере вероломство. Пишу я Вам зная, что Вы можете все проверить. Дорогой Сталин! Самое основное, что я ни в чем не виновен. Честному человеку, бойцу и революционеру не место в тюрьме».

Возникает вопрос: а где они, эти «лживые показания» Шмидта? Почему до сих пор не опубликованы и публично не опровергнуты? И где биография Шмидта, вполне исторического лица, которое заслуживает большого интереса? Так называемые «демократы» должны были бы опубликовать эту биографию уже 30 лет назад, а также сборник его писем и воспоминаний о нем.

Можно сказать, наибольшую услугу Шмидту оказал близко знавший его советский дипломат А. Бармин, сторонник Троцкого, бежавший на Запад. Ввиду исключительности материала здесь его придется привести: