Сталин и заговор Тухачевского

Для того чтобы так писать, мало иметь одни «признания» подсудимых, надо иметь еще показания многих свидетелей, данные наружного наблюдения, компрометирующие письма обвиняемых, какие-то письменные документы с соответствующими подписями и резолюциями. Только тогда можно было бы говорить, что Тухачевский и его коллеги «пойманы с поличным», что следствие, прокуратура и суд располагают «неопровержимыми фактами». Однако никаких документов подобного рода в деле нет!

Но это важнейшее обстоятельство группа специально подобранных прокуроров и следователей каким-то образом вновь умудрилась «просмотреть»! А Викторов, глава этой группы, уже в 1988 г., т.е. через 33 года (!) после расследования, пишет: «Первые страницы дела. Справки на арест: органы НКВД располагают данными о враждебной деятельности. О самой деятельности ничего конкретного.»

И все! И никаких дальше комментариев! То есть, иначе говоря, усиленно создается впечатление, что весь процесс строился только на показаниях обвиняемых, оговоривших самих себя (о причинах будет говориться особо!)

Увы! Большую «свинью» подложил Викторову известный писатель Л. Никулин! Он пришел в Главную военную прокуратуру в качестве важного свидетеля, разложил на столе бумаги своего архива и гордо сказал:

— С «главарем», маршалом Тухачевским, я был знаком. Хорошо знаю весь его жизненный путь.

Вот этот— то Л. Никулин (конечно, с подачи самого Хрущева, который в 1961 г. публично объявил о реабилитации Тухачевского и его товарищей по процессу!) в своей книге «Тухачевский. Биографический очерк». (М., 1963) объявил: в папке обвинения, помимо всего прочего, было еще несколько документов на немецком языке. Документы имели фальшивые подписи Тухачевского, генералов немецкого вермахта, подлинные резолюции Гитлера и т.д. (С. 193.)

Возникает вопрос: куда же делись эти важные документы? Почему их не было в папке по делу Тухачевского ни в 1955 г., ни даже в 1988 г.? Почему Викторов о них даже не заикается?!

А ведь на них ссылался сам Хрущев с трибуны XXII съезда партии:

«Как— то в зарубежной печати промелькнуло довольно любопытное сообщение, будто Гитлер, готовя нападение на нашу страну (в 1937 г.?!), через свою разведку подбросил сфабрикованный документ (!) о том, что товарищи Якир, Тухачевский и другие являются агентами немецкого генерального штаба. Этот „документ“, якобы секретный, попал к президенту Чехословакии Бенешу, и тот, в свою очередь, руководствуясь, видимо, добрыми намерениями, передал его Сталину. Якир, Тухачевский и другие товарищи были арестованы, а вслед за тем и уничтожены». (XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М., 1961, т. II, с. 585-586.)

Где же, спрашивается, эти «документы» или «документ»? Ни] Сталин, ни Вышинский в изъятии их не были заинтересованы: ведь подлинность их свидетельствовали не они, а соответствующие эксперты. Так что за немецкие документы они никак не отвечали. Следовательно, устранять их из дела задним числом расчета они не имели.

Где же эти документы, куда делись?! Почему Хрущев, который с величайшим удовольствием подбирал всякий гнусный слух о Сталине («Как-то в зарубежной печати промелькнуло»), почему он этот важный документ (или документы) не опубликовал тогда же?! Почему?! Разве не ясно, что тут что-то не чисто?! И почему Викторов об этих документах на немецком языке не упоминает? Почему о них лицемерно помалкивает?! Вывод очевиден: он намеренно старается создать извращенную картину того, что происходило в действительности!

Это то возражение, которое приходит в голову сразу. Но есть и другое, еще более важное. Подозрительно тощим является набор документов из судейской папки. Между тем сам Ежов в 1937 г. ясно указал на то, каким должно быть следственное дело: «К делу приобщается: ордер на арест, протокол обыска, материалы, изъятые при обыске, личные документы, анкета арестованного, агентурно-учетный материал, протокол допроса и краткое обвинительное заключение». (Оперативный приказ Ежова № 004447 от 30 июля 1937 г. — Расстрел по разнарядке. — «Труд». 04.06.1992.)

Возникает поэтому неучтивый вопрос: куда же столь важные документы делись?! Где протоколы обысков у Тухачевского и его товарищей?! Где материалы, изъятые при этом?! Где личные документы?! Где анкеты арестованных?! И, главное, где агентурно-учетный материал?! Куда это все делось?! Тем, кто судил Тухачевского и К°, кто формировал судейскую папку и затем сдавал ее в архив, незачем было что-то изымать из нее. Да ее бы в таком виде (с изъятыми документами!) и не приняли! А вот как насчет тех, кто хочет оправдать Тухачевского любой ценой?! Даже с помощью мошенничества и подлога?! Они не могут украсть из папки важные документы, обличающие Тухачевского и его компаньонов?! Или — еще лучше! — вообще всю ее подменить — на другую папку, фальшивую насквозь?!

Уже то, что читателю известно о методах «реабилитации» Викторова, к доверию не располагает!

Теперь перейдем к самим обвинениям. Обвинительное заключение ставило в вину участникам процесса следующие преступления: