Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

«Я успел выслушать еще один, внеочередной доклад В.А.Алафузова. С флотов поступали все новые донесения о неизвестных кораблях, появляющихся вблизи наших берегов, о нарушениях воздушного пространства. Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. К. Тимошенко:

— Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне. Быстро сложил в папку последние данные о положении на флотах и, позвав Алафузова, пошел вместе с ним. Владимир Антонович захватил с собой карты. Мы рассчитывали доложить обстановку на морях…

Наши наркоматы были расположены по соседству. Мы вышли на улицу…

Через несколько минут мы уже поднимались на второй этаж небольшого особняка, где временно находился кабинет С. К. Тимошенко (Вот где было месторасположение председателя Ставки. В дальнейшем предполагалось, видимо, переместиться в помещении штаба МВО? — В.М.).

Маршал, шагая по комнате, диктовал…

Генерал армии Г.К.Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, Нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго. Семен Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну».

Обратите внимание, что Кузнецов поначалу не указал должность ни Тимошенко, ни Жукова, приведя только их звания. Нам-то, теперь известно, кем они были на тот момент. Тимошенко — Председатель Ставки, а Жуков — Главком Юго-Западного направления и заместитель Председателя Ставки, по совместительству.

Как они все, корчат из себя заботливых благодетелей. Лучше бы побеспокоились о семьях советских командиров и политработников. Да мысли крутились в голове, видимо, в другую сторону.

«Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной — на трех листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии. Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась(Это как понимать!? — В.М.). Пробежав текст телеграммы, я спросил:

— Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

— Разрешено.

Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:

— Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!

Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!..

Трудно комментировать фантазии и разного рода глупости, а может и подлости. Знали, ведь, что собираются сдавать армию и флот. Отсюда и фраза: «Разрешено ли в случае нападения применять оружие? То есть, если немцы нападут, можно ли стрелять по ним? Дяденька Гитлер, случайно, не обидится? Или же, при первых выстрелах, сразу руки «в гору» и стройными колоннами в плен сдаваться?