Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

Слабость позиции, «о переговорах Гесса», состоит в том, что если и был наделен Гесс особыми полномочиями о подписании документов по переговорам от лица Германского правительства, то кто же был уполномочен это сделать от лица Английского правительства? Иначе, что это за договор? Если со стороны Германии, все-таки, более менее ясно, так она была инициатором данного процесса, отсюда и присутствие на «переговорах» второго лица в партийной иерархии Третьего рейха Гесса, то в отношении Англии полное непонимание и темнота, в отношении лица (или лиц), наделенных подобными полномочиями? Каким образом могло состояться подписание такого рода соглашения? Если это не было глубоко задуманной операцией англичан, с целью провокации руководства Германии на подобное мероприятие, то, как же, в таком случае, можно говорить о переговорном процессе? Если провести аналогию с нашим советско-германским соглашением от 1939 года, то его подписали с нашей стороны нарком иностранных дел Молотов, сочетая исполнительную должность Председателя СНК, при партийном контроле в лице Сталина. А с немецкой стороны договор подписал министр иностранных дел Риббентроп, тоже, имеющий особый мандат на проведение переговоров подобного рода.

Он писал, впоследствии, в своих тюремных воспоминаниях:

«Хотя я был наделен неограниченными полномочиями для заключения договора, все же, учитывая значение русских требований, счел правильным обратиться с запросом к Адольфу Гитлеру».

Пусть Рудольф Гесс, тоже по аналогии, был бы наделен такими полномочиями и мог консультироваться с Берлином, но кто же, с английской стороны должен был быть представлен на переговорах? Нельзя же, на полном серьезе, предполагать, что документ, подписанный от лица Британской империи Гамильтоном, якобы, являющимся ставленником шотландских сепаратистов, будет являться основанием для его ратификации английским парламентом? Конечно же, нет!

Речь шла о секретных переговорах, не подлежащих огласке. Я уже высказывал предположение, что речь шла о финансовых проблемах, связанных с будущей агрессией против Советского Союза. Здесь, все время крутится Геринг, который и ворочал большими деньгами в Германии и имел связи с банковскими кругами всех крупнейших стран Европы и Америки.

Может быть речь на таких переговорах могла идти о финансировании оппозиции Черчиллю, с тем, чтобы в ближайшем времени сместить кабинет министров? Сложно гадать. Но, как видите, Уинстон, сам оказался, парень не промах, и лихо зацепил Гесса, уволочив того в Англию.

Насколько похищение Гесса потрясло верхушку Третьего рейха, можно судить по книге Курта Рисса «Кровавый романтик нацизма».

«Бегство Гесса поразило Геббельса так же сильно, как и весь остальной мир. Когда министру пропаганды сообщили новость по телефону, он потерял дар речи. Через полчаса Фрицше зашел к Геббельсу в кабинет, но не застал его там. Он позвонил ему домой, но ему ответили, что министр уехал в свою загородную резиденцию в Ланке. Только через два часа Фрицше удалось связаться с ним. Он спросил у Геббельса, какие будут указания, каким образом следует освещать это невероятное происшествие и какими причинами объяснять бегство. Геббельс ответил мрачно и немногословно: «Сегодня я не приду в министерство». Фрицше возразил: «Но мы должны сказать хоть что-нибудь!» Тогда Геббельс пробормотал обреченно: «Говорите что хотите. Я не знаю, что вам посоветовать. Бывают обстоятельства, справиться с которыми не под силу даже лучшему пропагандисту». Геббельс бросил трубку и отправился в постель.