Сталин: как это было? Феномен XX века

Автор двухтомника в доказательствах своих выводов много не мудрствует, а по-простому советует читать протоколы допросов: «А что касается военного заговора, — пишет он, — тем, кто еще сомневается в нем, нелишне перечитать приведенный выше отрывок из стенограммы судебного процесса. Никаких пыток — спокойный диалог. Нет намерения оговорить Тухачевского, лишь деловое изложение обстоятельств: существует план “дворцового переворота”, намечены даты и силы, которым предстоит его осуществлять, определено, кого убивать в первую очередь» ^{143}.

В. Карпов исходит из того, что отношение Сталина к Тухачевскому было всегда сугубо отрицательное еще с 1920 года, со времени провала наступления на Варшаву. Но на самом деле отношение генсека к Тухачевскому было всегда сложным. И даже после расстрела маршала. Уже во время Великой Отечественной войны Сталин возродил многие военные идеи Тухачевского, хотя никогда не признавался в этом.

В 1930 году Сталина с Тухачевским попытался столкнуть Ворошилов. В этот раз неудачно. Сталин разобрался. Собственно говоря, генсек никогда не ошибался в отношении умственных и профессиональных способностей наркома обороны, но держал его при себе потому, что бороться с оппозиционерами в одиночку, без своей команды, было политической (да и физической) смерти подобно. Верить невозможно было никому. Бухарин вон до самой своей насильственной кончины требовал расстрела оппонентов «как бешеных собак» и даже, как Пятаков, готов был «своей рукой расстрелять подлецов», а сам тем временем тайно встречался с Каменевым и обсуждал технологию устранения Сталина с поста генсека.

В конфликте Сталина и Тухачевского в 1930—1932 годах, спровоцированном Ворошиловым, детально разобралась Елена Прудникова. И хоть сама она относится к Тухачевскому критически и даже голословно утверждает, что тот действительно пытался совершить государственный переворот, в этом случае к конфликту подошла объективно.

Ссылаясь на изыскания в архивах С. Минакова (автора книги «Сталин и его маршал». М., 2004) и Ю. Кантор «Война и мир Михаила Тухачевского». М., 2005), Е. Прудникова детально воспроизводит этот сюжет.

11 января 1930 года М. Тухачевский, командующий войсками Ленинградского военного округа, направляет наркому обороны К. Ворошилову докладную записку с детально проработанными предложениями о необходимости модернизации РККА. Суть этой записки вроде бы сводилась к резкому увеличению численности Вооруженных Сил СССР (до 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 дивизий артиллерии и минометов).

Однако речь в записке командующего округом шла не только об увеличении численности армии. Георгий Самойлович Иссерсон (1898—1976), начальник кафедры оперативного искусства Военной академии Генерального штаба РККА в 1930-е годы, 7 июня 1941 года арестован, осужден на 15 лет, 1 июня 1955-го реабилитирован, автор книг «Эволюция оперативного искусства» (1932) и «Новые виды войны» — осмысление захвата Польши Германией в 1939 году» (1940), так характеризовал этот документ: «В записке Тухачевский говорил, что наша армия в техническом оснащении и развитии авиации отстала от европейских армий. Необходимо, писал он, немедленно приступить к ее полному техническому перевооружению, создать сильную авиацию с большим радиусом действия и бронетанковые силы из быстроходных танков, вооруженных пушкой, и перевооружить пехоту и артиллерию, дать армии новые средства связи (главным образом радиосредства и новые переправочные имущества). Для решения этих задач развивать нашу военную промышленность и построить ряд новых заводов».

Позднее, уже после расстрела Тухачевского, после финского конфликта, Сталин слово в слово повторил эти мысли на военных и правительственных совещаниях и своими распоряжениями полностью эту программу модернизации осуществил. Правда, уже в ходе Великой Отечественной войны.

Как отмечает С. Минаков, Тухачевский предлагал «альтернативный правительственному (Ворошиловскому) оборонный проект. Он предлагал программу, которая смещала военно-экономическую доминанту в оборонную сферу. Это была уже особая концепция развития страны и государства».

Ворошилов всполошился: эта записка показывала полную несостоятельность его как наркома обороны. Два месяца понадобилось наркому, чтобы уговорить начальника Штаба РККА Б.М. Шапошникова (1882—1945) раскритиковать содержание и основную цель записки командующего ЛВО. Хитрый лис Шапошников был профессиональным военным и прекрасно понимал значимость идей, содержащихся в записке, но к Тухачевскому испытывал сильную неприязнь и потому принял сторону Ворошилова. Это позволило наркому оборону 5 марта 1930 года направить генсеку резюме (два месяца ушло на подготовку) от своего имени и имени Шапошникова, в котором Ворошилов писал:

«…Направляю для ознакомления копию письма Тухачевского и справку штаба по этому поводу. Тухачевский хочет быть оригинальным и радикальным. Плохо, что в КА (Красной Армии. — Ред.)есть порода людей, которая этот радикализм принимает за чистую монету».